1 ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПРОТИВ ЖИЗНИ И ЗДОРОВЬЯ, СОВЕРШЕННЫЕ В СОСТОЯНИИ АФФЕКТА, В ИСТОРИЧЕСКОМ АСПЕКТЕ И ПО ДЕЙСТВУЮЩЕМУ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВУ РОССИИ
1.1 История формирования уголовного законодательства об ответственности за преступления против жизни и здоровья, совершенные в состоянии аффекта
Совершенствование правового регулирования охраны прав и свобод человека и гражданина, в том числе в рамках развития уголовного законодательства, является закономерным итогом эволюции общественных отношений. Данное обстоятельство актуализирует уголовно-правовые и криминологические исследования в этой области, особенно в части, относящейся к защите жизни и здоровья человека как наивысших ценностей. При этом немаловажное значение имеет и обеспечение прав лиц, совершивших преступление, особенно при наличии признаков привилегированных составов, таких как причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью в состоянии аффекта (ст. 113 УК РФ), представляющего в рамках предмета настоящего исследования особый интерес. Безусловно, познание социальной обусловленности и признаков указанного деяния было бы неполным без исследования его правовой эволюции. Однако чтобы ретроспективный анализ приобрел предметный характер, необходимо оттолкнуться от современного понимания сущности преступления, предусмотренного ст. 113 УК РФ.
Диспозиция рассматриваемой статьи уголовного закона имеет следующее описание: «Умышленное причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью, совершенное в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта), вызванного насилием, издевательством или тяжким оскорблением со стороны потерпевшего либо иными противоправными или аморальными действиями (бездействием) потерпевшего, а равно длительной психотравмирующей ситуацией, возникшей в связи с систематическим противоправным или аморальным поведением потерпевшего…» .
Более подробно признаки состава данного преступления будут рассмотрены ниже. Однако при исследовании исторического аспекта становления уголовной ответственности за аффективные преступления необходимо отметить, что анализируемое преступление характеризуется ярко выраженными виктимными (оскорбительными и издевательскими) действиями жертвы и возникновением в связи с этим специфического душевного состояния преступника – аффекта.
Итак, традиционно первым письменным источником русского уголовного права представляется «Русская правда». Принятие данного крупного и важного сборника законов относят к XI в. Несмотря на то, что подлинник текста «Русской правды» до наших дней не сохранился, существует три списка данного документа, которые дают общее представление о состоянии права того времени . Наиболее известны редакции Академического списка, относящегося к Краткой редакции, и Троицкого списка – Пространная редакция «Русской правды».
В Троицком списке в ст. 26 содержится норма, которая, по мнению диссертанта, отражает зарождение в отечественном уголовно-правовом законодательстве ответственности за совершение аффективного преступления: «Не терпя ли противу тому ударить мечемь, то вины ему в томь нетуть» . То есть лицо, которое нанесло другому лицу удар мечом в ответ на оскорбление последнего, не подлежит ответственности.
Ученые по-разному толкуют данную норму. Так, русский историк права В. И. Сергеевич предполагал, что удар мечом следует рассматривать как месть. Оспаривая данную точку зрения, профессор В. Л. Янин отмечал, что правовая мысль средневековой Руси рассматривала месть как наказание за нарушение нормы, при этом месть могла быть заменена на штраф в пользу князя, однако данная норма не предусматривает, что удар мечом заменяет штраф, поэтому такой удар не признавался санкцией, а являлся лишь частной акцией, вызванной состоянием сильного возбуждения оскорбленного . Диссертант разделяет указанные доводы. Действительно, анализ положений «Русской правды» позволяет судить о трепетном отношении жителей средневековой Руси к вопросу чести. Например, ст. 3 Академического списка рассматривает орудия, какими наносятся телесные повреждения: батог, жердь, ладонь, чаша, рог, тупая сторона острого орудия. Перечень предметов говорит о том, что для закона не имеет значения степень опасности для здоровья потерпевшего орудия, которым наносятся телесные повреждения. Важен не столько сам удар, сколько обида, им нанесенная. При этом, по мнению соискателя, обида вполне может вызвать и аффективное состояние, которое с учетом противоправных действий потерпевшего оправдывало действия оскорбленного в глазах законодателя. Интересно отметить, что законодатель не конкретизировал вред, который может быть причинен ударом меча. Вполне вероятно, что этот вред мог быть тяжким либо средней тяжести.
В целом же «Русской правдой» регламентировалась ответственность за различные действия, которые можно отнести к причинению умышленного вреда здоровью, как в рамках опасности для жизни, так и по критерию наступления тяжких последствий. Так, указанные в рассмотренной выше ст. 3 Академического списка «Русской правды» орудия преступления вполне могли причинить как тяжкий, так и средней тяжести вред здоровью, не говоря уже об ударе мечом. Статьи 5, 6, 7 Краткой редакции выделяют три вида членовредительства: травма (усечение) руки, ноги, пальца2 . Подобная градация, по мнению диссертанта, свидетельствует о значительном развитии институтов охраны жизни и здоровья человека в средневековом русском праве.
Несмотря на то, что «Русская правда» была нормативным актом общегосударственного значения, с ней конкурировали акты местного уровня, что особо проявилось в период раздробленности русских земель . В период децентрализации положения «Русской правды» активно дополнялись указами князей по территориальности, что подтверждается принятием Псковской Судной грамоты в 1397 г. , однако тщательный анализ текста позволяет сделать вывод об отсутствии в нем норм, знающих аффективные деяния. Последующее развитие русского права связывают с Судебником Ивана III 1497 г., который много воспринял от «Русской правды» и, что самое интересное, применялся с ней одновременно .
Однако каких-либо существенных изменений в части регулирования уголовной ответственности за умышленное причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью в Судебнике не обнаруживается так же, как и упоминаний об аффекте. Следующий Судебник 1550 г. еще больше развил идеи своего предшественника в части укрепления центральной (царской) власти. При этом следует отметить развитие института охраны здоровья за счет особой квалификации насильственных действий в отношении отдельных категорий граждан, например, в отношении священнослужителей. Судебником 1550 г. выделялось понятие «оскорбление делом», включающее различные виды причинения вреда здоровью, а также побои. Оскорбление действием могло дойти до причинения увечья , что, по сути, является причинением тяжкого вреда здоровью. При этом упоминание об аффективном поведении также отсутствует. Следующий этап развития отечественного уголовного права связан с Соборным уложением 1649 г., которое впервые предусмотрело четкое разграничение деяний на умышленные и неосторожные .
И хотя в тексте Соборного уложения отсутствует упоминания об аффективном поведении при причинении вреда жизни и здоровью человека, в нем появляется другой привилегированный состав – убийство в состоянии алкогольного опьянения, которое каралось менее тяжко , чем простое убийство, что свидетельствует, с точки зрения диссертанта, о существенном развитии уголовно-правовой мысли, которое нашло свое отражение уже в Петровские времена. Воцарение Петра I привело к существенному реформированию отечественного права. Этот период характеризуют такие правовые акты, как Воинский артикул (1715 г.) и Морской устав (1720 г.). В Воинском артикуле имелась целая глава XVII «О возмущении, бунте и драке», устанавливающая в статьях (артикулах) 139–146 ответственность военнослужащих за причинение вреда здоровью .
При этом конкретные виды телесных повреждений в данном нормативном акте не указывались. Вместе с тем в артикулах достаточно подробно описывались способы причинения телесных повреждений, которые и предопределяли общественную опасность деяния и соответственно наказание (как правило, телесное: от шпицрутенов до отсечения руки). При этом некоторые способы причинения вреда здоровью, указанные в Воинском артикуле, имеют характер, опасный для жизни. Например, при нанесении повреждений с использованием ножа, шпаги и пистолета. При этом, если в первом случае виновные наказывались прибитием на час к виселице, то за использование пистолета и ножа – к отсечению руки. Это, безусловно, свидетельствует о прогрессе в развитии института уголовной ответственности за умышленное причинение вреда здоровью. В рамках настоящего исследования особый интерес представляет положение артикула, где указано, что «ежели кто другаго не одумавшись с сердца, или не опамятовась, бранными словами выбранит, оный пред судом у обиженного христианское прощение имеет чинить и просить о прощении…». Как совершенно справедливо полагает отечественный историк А. Г. Маньков, в данной норме речь идет о совершении преступления в состоянии крайнего возбуждения (аффекта) . Действительно, в этой норме указано не просто действие, совершенное в сердцах, т. е. расстройстве или волнении, а именно «не одумавшись». Законодатель в данном случае особо отметил внезапность и глубину такого расстройства, что отличает диспозицию данной нормы от других норм Воинского артикула, упоминающих в диспозиции факт совершения преступления просто «в сердцах». Следует отметить, что наказание за такое аффективное преступление менее строгое, чем за оскорблении, нанесенные не в состоянии аффекта. \К сожалению, в Воинском артикуле и других памятниках русского права Петровских времен дальнейшее развитие аффективного поведения преступника не нашло своего отражения, так как упоминаний об особенностях привлечения к уголовной ответственности за причинение вреда здоровью или жизни человека рассматриваемые правовые акты не содержат. Вместе с тем 152 артикул, на взгляд соискателя, свидетельствует о возрождении уголовной ответственности за совершение аффективного преступления против личности. Позицию диссертанта косвенно подтверждает и то обстоятельство, что в Воинском артикуле существенное развитие получили и другие обстоятельства, смягчающие наказание, – крайняя необходимость, малолетний возраст преступника, совершение преступления в «отсутствии ума» .
Интересно отметить, что состояние алкогольного опьянения в Воинском артикуле рассматривалось уже не как обстоятельство, смягчающее наказание, а, наоборот, как отягчающее обстоятельство. Следующий значительный правовой акт в истории развития уголовного законодательства России – Устава Благочиния 1782 г. В Уставе Благочиния нормы об уголовной ответственности за умышленное причинение вреда здоровью получили еще большее развитие. Например, в ст. 266 предусматривались следующие виды телесных повреждений: рана, увечье и насильство, из которых увечье можно, на взгляд диссертанта, однозначно отнести к тяжкому вреду здоровью.
Довольно значимым, по мнению соискателя, явлением в истории отечественного уголовного законодательства стало Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., в котором еще большее развитие получил институт уголовной ответственности за насильственные преступления , где были введены новые квалифицирующие признаки. Существенно развился и институт смягчения наказания. В ст. 140 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных, помимо легкомыслия, крайней нужды, слабоумия и крайнего невежества, было четко обозначено совершение преступления в состоянии аффекта. В частности, п. 5 указанной статьи предусматривал возможность смягчения наказания, «если преступление учинено им вследствие сильного раздражения, произведенного обидами, оскорблениями или иными поступками лица, коему он сделал или покусился сделать зло» .
Как писал виднейший отечественный правовед Н. С. Таганцев, под раздражением это Уложение понимало такое состояние человека, когда он «весь придается этому душевному порыву, не чувствует в себе достаточной силы владеть собой» . Из этого следует, что конструкция нормы XIX в. очень приближена к современной. Данный факт на фоне крайне слабого развития прежде норм, регулирующих особенности уголовной ответственности за совершение преступлений в состоянии аффекта, представляет особый интерес.
Дальнейшее развитие норм об уголовной ответственности за совершение преступлений против личности в состоянии аффекта получило в рамках Уголовного уложения 1903 г. При разработке данного Уложения законодатель учитывал дискуссионность проблемы определения природы аффекта и особенностей его возникновения, поэтому исходил из необходимости выбрать такую формулировку аффекта, которая бы не требовала в дальнейшем проведения судебной экспертизы аффекта. Аргументировалось это тем, что экспертное заключение психиатров (психологов) не будет подкреплено точными научными данными, потому что «таковых в действительности не существует» . В итоге в ст. 470 Уголовного уложения предусматривалась привилегированная уголовная ответственность за причинение тяжкого вреда здоровью под влиянием сильного душевного волнения, вызванного противозаконным насилием над личностью или тяжким оскорблением со стороны потерпевшего .
После Октябрьской революции 1917 г. царское законодательство было отменено, а научные исследования в области уголовного права оказались маловостребованными. В целом в период до 1923 г. правосудие осуществлялось с использованием положений и декретов советской власти. Законодательство, регламентирующее преступления против здоровья, в основном содержалось в законодательных актах, определяющих компетенцию судебных органов. Например, декрет СНК РСФСР от 20 июля 1918 г. № 3 «О суде», указывая на достаточное значение борьбы с наиболее тяжкими преступлениями против личности, относил их к компетенции окружных народных судов. В свою очередь, Положение о народном суде РСФСР от 21 октября 1920 г. предписывало им подсудность преступлений в сфере причинения тяжких ран, а также увечий. Однако серьезной правовой разработки вопрос о привлечении к уголовной ответственности за совершение преступлений против личности в первые годы советской власти не получил.
Правовая регламентация преступлений против здоровья, по УК РСФСР 1922 г., отличалась наиболее глубокой и всесторонней ее разработкой. Так, телесные повреждения подразделялись на три вида: тяжкие, менее тяжкие и легкие. Это существенно упрощало квалификацию деяния и назначение наказания. Например, к тяжким телесным повреждениям (ч. 1 ст. 149 УК РСФСР 1922 г.) относились телесные повреждения, которые повлекли опасное для жизни расстройство здоровья, душевную болезнь, потерю зрения, слуха или какого-либо органа либо неизгладимое обезображивание лица. Статья 151 УК РСФСР 1922 г. предусматривала уголовную ответственность за причинение тяжкого вреда здоровью под влиянием сильного душевного волнения (аффекта), вызванного противозаконным насилием над личностью или тяжелым оскорблением со стороны потерпевшего.
Вместе с тем, несмотря на указанное противоречие, УК РСФСР 1926 г. учел важную составляющую аффекта – внезапность возникновения сильного душевного волнения, которая вошла в диспозицию ст. 144. С точки зрения соискателя, это было существенным достижением уголовно-правовой мысли, позволяющим разграничить уголовную ответственность для лиц, действительно совершивших преступление в состоянии аффекта, характеризующегося скоротечностью, от лиц, которые длительное время находятся в сильном эмоциональном возбуждении, не являющимся аффектом. Внезапность как раз и предопределяет бурность и необратимость процессов аффекта. В целом же диспозиция ст. 144 УК РСФСР 1926 г. соответствовала диспозиции аналогичной статьи УК РСФСР 1922 г. Следует отметить, что УК РСФСР 1926 г. существенно изменил место и систему телесных повреждений в уголовном законодательстве. Он, в отличие от УК РСФСР 1922 г., все преступления, которые посягали на жизнь, здоровье, честь и достоинство, личную свободу, включил в одну главу (гл. 6), без какого-либо подразделения на разделы. Телесные повреждения, по УК РСФСР 1926 г., делились по степени тяжести на два вида: тяжкие телесные повреждения и легкие телесные повреждения. Тяжким телесным повреждением признавалось телесное повреждение, повлекшее за собой потерю зрения, слуха или какого-либо органа, неизгладимое обезображивание лица, душевную болезнь или иное расстройство здоровья, соединенное со значительной утратой трудоспособности . То есть признаки тяжкого вреда здоровья приобрели более совершенный характер. Развитие общественных отношений в СССР в середине ХХ в. предопределило принятие нового уголовного закона. В итоге в 1961 г. вступил в силу новый УК РСФСР, который существенно развил систему телесных повреждений, выделив тяжкое телесное повреждение; менее тяжкое телесное повреждение; легкое телесное повреждение . Не обошел он вниманием и преступления, совершенные в состоянии аффекта. В частности, новый УК РСФСР 1960 г. преодолел ряд противоречий, имевших место в УК РСФСР 1922 и 1926 гг. Так, в соответствии с п. 5 ч. 1 ст. 38 УК РСФСР 1960 г. смягчающим вину обстоятельством признавалось совершение преступления под влиянием сильного душевного волнения, вызванного неправомерными действиями потерпевшего (физиологического аффекта, характеризующегося, в отличие от патологического аффекта, наличием вменяемости).
Данное смягчающее обстоятельство существенно раскрывалось в положениях Особенной части. В частности, в ст. 110 УК РСФСР 1960 г. уголовная ответственность наступала за умышленное тяжкое или менее тяжкое телесное повреждение, причиненное в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения, вызванного насилием или тяжким оскорблением со стороны потерпевшего, а равно вызванного иными противозаконными действиями потерпевшего, если эти деяния повлекли или могли повлечь тяжкие последствия для виновного или его близких3. Таким образом, законодатель существенно сузил понимание обстоятельств совершения преступления в состоянии аффекта, определив границы его возникновения противоправными действиями потерпевшего определенного характера.
В целом следует отметить, что советский период развития уголовного законодательства России, начиная с 1922 г., позволяет выделить еще один этап в формировании института уголовной ответственности за совершение преступления против жизни и здоровья человека в состоянии аффекта – этап правового возрождения и формирования научного осмысления природы аффекта в уголовном праве (1922–1996 гг.) Распад СССР, изменение экономической формации, социальных и политических отношений предопределили изменение уголовного законодательства. В итоге в 1996 г. был принят новый УК РФ, который использовал другую терминологию при определении степени тяжести вреда здоровью, выделив тяжкий вред здоровью, средней тяжести вред здоровью и легкий вред здоровью. Новый УК РФ привнес много нового в правоотношения и по ряду вопросов существенно отличается от своего предшественника.
Например, при подготовке нового уголовного законодательства существенно изменилась позиция законодателя при описании «сильного душевного волнения», которое в нормах Особенной части (ст. 107 и 113 УК РФ) определяется более конкретным научным понятием «аффект» . Таким образом, представляется возможным выделить последний этап развития уголовно-правового института ответственности за преступления против жизни и здоровья личности в состоянии аффекта, характеризующийся законодательным признанием психологической природы этого состояния. Интересно подчеркнуть, что среди смягчающих обстоятельств (ст. 61 УК РФ) аффект как таковой отражения не нашел. Вместо него в п. «з» ч. 1 ст. 61 УК РФ в качестве смягчающего обстоятельства указана «противоправность или аморальность поведения потерпевшего, явившегося поводом для преступления», что при сопоставлении с диспозицией, например, ст. 113 УК РФ «Причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью в состоянии аффекта», устраняет всякие сомнения. Данное смягчающее обстоятельство характеризует не состояние сильного душевного волнения, а отражает те обстоятельства, которые подталкивают преступника к совершению уголовно наказуемого деяния.
1.2 Преступления против здоровья, совершенные в состоянии аффекта, по действующему уголовному закону
Преобразования, происходящие в России, предусматривают, в частности, проведение правовой реформы, задачей которой является создание правового государства, его демократизация. Построение правового государства призвано обеспечить верховенство закона, незыблемость основных прав и свобод человека, охрану правомерных интересов личности, общества и государства.
Непосредственным объектом преступления, предусмотренного ст. 113 УК, выступают общественные отношения, обеспечивающие сохранность здоровья человека.
В Большой Медицинской Энциклопедии здоровье определяется как состояние человеческого организма, «когда функции всех его органов и систем уравновешены с внешней средой и отсутствуют какие-либо болезненные изменения», в понятие здоровья входит и «социальная полноценность человека», так как социальные факторы играют важную роль в понятии здоровья человека.
Здоровье человека как определенное физиологическое состояние организма, при котором его системы, части и органы нормально функционируют, является важнейшим социальным благом и охраняется государством (ст. 41 Конституции РФ).
В преамбуле Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан от 22 июля 1993 г. оно провозглашается неотъемлемым условием жизни общества, а ст. 17 Основ закрепляет право граждан на охрану здоровья и устанавливает необходимые для этого гарантии. Учитывая, что жизнь и здоровье граждан являются высшей социальной ценностью нашего общества, охрана этих благ от преступных посягательств составляет одну из важнейших задач государственных органов.
Уголовное законодательство всегда уделяло большое внимание охране здоровья человека.
Следует отметить, что в дореволюционной уголовно-правовой литературе и в литературе советского периода не было единообразия в понимании телесного повреждения. Так, Н.С. Таганцев писал, что «телесное повреждение должно охватывать все случаи причинения физической боли или страдания...» .
Аналогичные определения телесных повреждений давали С.В. Познышев, И.Я. Фойницкий и др . Однако А.А. Жижиленко к телесным повреждениям относил лишь те, которые посягают на телесную неприкосновенность посредством нарушения целостности тела человека, а насилие над личностью он относил к посягательствам на телесную неприкосновенность посредством причинения физической боли .
П.А. Дубовец в монографии, посвященной анализу телесных повреждений, пишет, что удары, побои и иные насильственные действия, связанные с причинением физической боли, так же как и все другие телесные повреждения, наносят вред здоровью человека . В этом определении видна позиция А.А. Жижиленко, которая заслуживает всяческой поддержки, так как отражает в большей степени стремление к охране здоровья человека, обеспечение права человека на физическую (телесную) неприкосновенность, а, в конечном счете, - безопасность здоровья человека .
Несколько ранее аналогичная точка зрения была высказана в работах А.А. Пионтковского . Однако немало было и критических замечаний по поводу такого понимания телесных повреждений. Еще М.М. Гродзинский писал, что «... вызывает сомнение сама возможность существования такого телесного повреждения, которое не было бы связано с расстройством здоровья,.., всякое телесное повреждение всегда непременно будет связано с расстройством здоровья . Позже против расширительного определения понятия телесного повреждения выступили И.А. Исмаилов , Д.С. Читлов и др.
Представляется, что телесные повреждения (как родовое понятие) можно определить следующим образом. Это, прежде всего последствия деяния, нарушающие анатомическую целостность органов и тканей или их физиологических функций, а также посягающие на физическую (телесную) неприкосновенность, на безопасность здоровья граждан .
Конечно же, деяния, которые нарушают анатомическую целостность органов и тканей и т.д., должны быть уголовно наказуемы. Между тем в зависимости от конкретной обстановки они могут быть способом защиты интересов личности при необходимой обороне, следствием действий невменяемого поведения.
Иногда в определении понятия телесного повреждения включают также общественную опасность и виновность. Конечно, это обусловлено общим определением преступления, которое содержится в ст. 14 УК РФ. Однако указание в определении понятия телесного повреждения на общественную опасность является, на наш взгляд, излишним. Во-первых, противоправность является юридическим выражением общественной опасности деяния . А, во-вторых, указание на общественную опасность как бы обусловливает отсутствие противоправности, создается впечатление, что и действия невменяемых, причинивших вред здоровью, являются телесным повреждением.
Законодатель в УК РФ не использует понятие «телесное повреждение».
