Глава I. Библия в произведениях русской литературы XIX века.
1.1 Влияние библейских сюжетов и образов древнерусской литературы на произведения писателей XIX века
Библия — это Священное Писание христиан, которая содержит в себе 77 книг Ветхого и Нового Заветов, 11 из них в традиции православных считаются неканоническими, католиков — второканоническими, а у большинства протестантов совсем не признаются. Библия играет большую роль в жизни многих народов: она поселилась в их домах и сознаниях; эта книга хранит в себе тайны судеб и содержит ответы на многие вопросы жизни и смерти. Эта книга породила огромное множество других книг, в которых воплощены ее идеи и образы: переводов, различных произведений искусства, толкований, а также исследований.
Данная священная книга до сих пор является интересным материалом для многих учёных-литературоведов и вдохновляет писателей и поэтов на создание их шедевров. А. С. Пушкин в свое время высказал свое мнение о Новом Завете так: «Есть книга, у которой каждое слово истолковано, объяснено, проповедовано во всех концах земли, применено ко всевозможным обстоятельствам жизни и происшествиям мира; из которой нельзя повторить ни единого выражения, которого не знали бы все наизусть, которое не было бы уже пословицей всех народов; она не заключает уже для нас ничего неизвестного; но книга эта называется Евангелие, — и такова ее вечно новая прелесть, что если мы, насытившиеся миром или удрученные унынием, случайно откроем ее, то уже не в силах противиться ее сладостному увлечению и погружаемся духом в ее божественное красноречие».
В XIX веке духовная проблематика и библейские сюжеты стали основой русской, европейской и мировой культуры. Русская литература XIX века постоянно была сконцентрирована на острых проблемах нравственности, хоть и подходила к ним с разных точек зрения. Она всегда была взволнована этими проблемами и очень редко занималась описанием быта.
Внимание читателей всегда привлекали писатели, затрагивающие проблемы вечного, проповедь справедливости и добра, милосердия к людям. А. М. Горький отмечал, что «русская литература была очень сильна своим демократизмом, своим страстным стремлением к решению задач социального бытия, проповедью человечности, песнями в честь свободы, глубоким интересом к жизни народа, целомудренным отношением к женщине, упорными поисками всеобщей правды».
Библейские образы можно проследить в творчестве А. С. Пушкина. Для него это есть уникальный опыт, когда душа становится проводником всего мира, всех нитей, связывающих мироздание: божественное начало, живую и неживую природу. Одним из самых ярких произведений Пушкина, связанных с библейскими образами, является стихотворение «Пророк»: "Восстань, пророк, и виждь и внемли, исполнись волею моей, и, обходя моря и земли, глаголом жги сердца людей", - это можно сопоставить с Ветхим Заветом: Бог поручил Исайе и другим пророкам обжигать сердца людей, направлять их к покаянию. Однако здесь присутствует включение линии самого Пушкина, его личного переживания. Это уже не просто фразы строк поэта, а то, что сам пережил Пушкин.
Величайший писатель XIX века - Ф.М. Достоевский - также раздумывал о возможности приобретения и укрепления веры, о приближении человека к Богу. «Сияющая личность» Иисуса Христа навсегда вошла в его жизнь. Самоанализ и самосовершенствование – это принятие вечного противостояния и борьбы, выживания добра в хаосе зла, выживания любви среди всеобщей людской ненависти и жестокости. В христианской религии одним из главнейших человеческих грехов является гордыня, следствием которой является отступление от Бога. Отсюда и ненависть к людям, и презрение, и преступление Родиона Раскольникова, главного героя романа Достоевского «Преступление и наказание». Сохранить в себе искру человечности может помочь лишь вера в Бога и Евангелие. Раскольников понял это через страдания, муки совести, пребывание на каторге. Главной проблемой романа является нравственный путь героя, его возрождение. Во время чтения Соней Евангелия Раскольников пытается ответить на роковой вопрос: что делать? Сердцем он хочет спастись, скрыв правду, но в то же время ему кажется, что он, как Христос, должен спасать людей.
Эпизод чтения Евангелия от Иоанна о воскрешении Лазаря наглядно демонстрирует и доказывает, что человечество может спасти вера, глубокая и искренняя, способная творить чудеса. В Библейском сюжете рассказывается о том, что любому грешному человеку можно очистить свою душу, вернуться в праведную жизнь, даже если он совершил ужасное злодеяние, но сожалеет об этом.
Среди писателей XIX века, которые в своём творчестве обращались к библейским сюжетам, можно выделить и Николая Семеновича Лескова, создавшем целый сборник рассказов, сюжеты которых так или иначе переплетаются с Библией. Сюжет рассказа Н.С. Лескова «Отборное зерно» основан на Новом Завете. Об этом можно догадаться и по названию рассказа, и по его эпиграфу, взятому из Евангелия от Матфея: «Спящим человеком прииде враг и всея плевелы посреди пшеницы». Также Евангельская метафора показана в тексте «Отборного зерна» только в изменённом виде. Пронырливые «бесенята» лихо откопали лазейку, чтобы избежать пагубного разоблачения. «Барин», «купец» и «мужик», утопив баржу с зерном, достигли своей мошеннической цели, быстро пройдя все преграды через свой «поросячий брод». Художественное своеобразие «Отборного зерна» реализуется на стыке евангельского, лиро-эпического и сатирического начал. При этом главенствующим является слово вечной истины и заповеди Нового Завета. Взятая в качестве эпиграфа цитата из Евангелия: «Спящим человеком прииде враг и всея плевелы посреди пшеницы» – становится кульминацией произведения и в конечном итоге определяет сущую роль повествования, создающегося из нескольких взаимодействующих между собой стилистических рядов (автор-повествователь, герои, рассказчик, слушатели).
Библейские сюжеты можно проследить и в романе И. С. Тургенева “Отцы и дети”, хотя они и не лежат на поверхности. Ведь и правда, что может быть христианского в произведении, в котором нигилист Базаров переживает любовную драму, отрекается от своих суждений и умирает? Но тут можно упомянуть притчу о блудном сыне. Конфликт Базарова со старшим поколением чем-то схож с притчей. Блудный сын покидает отца, уходит из дома и, пережив духовное падение и покаявшись, возвращается обратно. В случае с Базаровым, он тоже, как блудный сын, уходит от “отцов”, уходит от того, что называется культурой, которая творилась предыдущими поколениями. Возвращается ли Базаров на самом деле? Нет ответа на данный вопрос. С другой стороны, в понимании святых отцов притча о блудном сыне воспринимается как возвращение людей к Отцу Небесному, поскольку они забыли Его из-за своих грехов. “Простите, вы что, даже…?”,- “Все, – отвечает Базаров”. Для Николая Петровича немыслимо, как человек может забыть Бога. Еще можно понять отрицание искусства, но отрицать неотрицаемое – это никак непонятно Николаю Петровичу. В этом эпизоде прослеживается та же перефразированная притча.
Таким образом, можно сделать вывод, что многие писатели и поэты XIX века в своих произведениях использовали евангельские сюжеты. Они основываются на библейских истинах и заветах, нравственных ценностях, сопоставляют с ней свои идеалы, приводят ее притчи, слагают легенды. Эту связь сложно уловить, но при внимательном чтении она раскрывается.
1.2 Библейские образы произведениях Л. Андреева «Елеазар», «Жизнь Василия Фивейского», «Иуда Искариот»
Леонид Андреев вступил на литературный путь как писатель-реалист, его творчество сразу же наметило некий круг проблем и особую индивидуальность манеры письма. Значительную роль в его творчестве играют те произведения, в которых используются библейские сюжеты и образы.
Рассказ Л. Андреева «Елеазар» опубликовали в журнале "Золотое руно" в 1906 году. Данное произведение содержит в себе библейский сюжет о чудесном воскрешении Лазаря Иисусом Христом. По Евангелию, Лазарь был мертв четыре дня. Андреев же сокращает это число до трех. Число три «выступает как уникальное число, оно составляет константу мифологического микрокосмоса и социальной ориентации», также связано с Божественной Троицей: Отец, Сын и Святой Дух, - то есть ассоциируется со светлым началом. Писателя волнует не сам процесс воскрешения, а то, чем оно стало для самого воскрешенного, и что он увидел на том свете. По Библии, у Лазаря отсутствуют внешние черты и личные качества. Смыслом его появления стало прославление Бога. В рассказе же подробно описывается внешность главного героя, его характер.
В основе рассказа лежит противопоставление жизни и смерти, темного и светлого начал, добра и зла. Описание пира, которое дается в самом начале, уже построено по принципу контраста. Холодное равнодушие Елеазара, противопоставлено светлой радости гостей, пришедших его поприветствовать. Яркие цвета в его одежде совсем не гармонируют с внешностью мертвеца. Как уже было сказано ранее, автор обращает огромное внимание на портрет героя: «Чудесная власть лишь приостановила разрушительную работу смерти над трупом, но не смогла уничтожить ее совсем: под глазами и на впадинах щек легла густая земли стая синева .... Раздутое в могиле тело сохранило эти чудовищные размеры эти страшные выпуклости, за которыми чувствуется зловонная влага разложения».
Главный герой одновременно похож и на Иисуса Христа, и на Вечного Жида, который был проклят навсегда. Но кто же такой Елеазар - злое подобие смерти или смиренный мученик? В рассказе показано, что главный герой является марионеткой в руках вышних сил. Смерть и зло, идущие от него, не являются осознанными. Он становится безвольной куклой без мысли, чувств и желания. Всем миром правит лишь сила Бесконечности. Вынужденное одиночество, страх и ненависть людей мучает Елеазара: ему известна тайна, которую не сумеет выдержать и понять смертный человек.
Людмила Иезуитова в своей работе, посвящённой творчеству Л. Андреева, детально проанализировала образ Лазаря, сравнив его с образом в рассказе «Елеазар»: «Рассказ Андреева — Книга проповедника Екклесиаста «наоборот»: в Библии утверждалась высшая правда Неба, она возвышалась над малыми суетными правдами Земли. Андреев защищает ценность правды Земли и ставит под сомнение главенство правды Неба. Она, правда Неба, забирает Лазаря Христа у земной жизни. Лазарь-Христос молчит о ней: она ужаснула его отрицанием ценности правды Земли. Аврелий догадался о ней, и для него ужас бесконечного бытия принял форму «чего-то ввернутого внутрь, чего-то вывернутого наружу, каких-то диких обрывков, бессильно стремящихся уйти от самих себя», а земная мимолетная жизнь вылилась в символический образ «дивно изваянной бабочки, с прозрачными крылышками, точно трепетавшими от бессильного желания лететь»
Таким образом, Л. Андреев в рассказе "Елеазар" переделывает библейский сюжет, который необходим для раскрытия авторской позиции бытия, показывая свой личный взгляд на философские проблемы жизни и смерти, противоречит христианскому, где утверждается вечная жизнь и вечное блаженство.
В повести «Жизнь Василия Фивейского» Л.Н. Андреев анализирует те вопросы, которые волновали его на протяжении всего творческого пути - это, прежде всего, проблема истинной и ложной веры. В этом произведении автор использует древний сюжет книги Иова, который переосмысливается в духе личного бунтарства. Единственная правда для Андреева - одиночество человека перед небом и другими людьми, на которое он обречен с момента рождения. Подобные взгляды автора схожи со взглядами художников-экзистенциалистов. В повести ярко проявилась идея личности: человек ничтожен перед лицом вселенной, нет предопределенного, «высшего» смысла его жизни, жестока окружающая его действительность. «Тематика и композиция произведения схожи с житийными жанрами древнерусской литературы. Но повесть о Василии Фивейском - это одновременно и сравнение со Священным писанием. Канонизированные святые чисты по своей природе, жития должны эту святость распознать. Василий становится святым, прожив жизнь мученика, пройдя путь страданий и человеческих грехов».
В произведении тема веры и тема безумия очень сильно переплетаются и сливаются в образ Василия Фивейского. Автор выступает в качестве психолога, умело сочетающий крушение веры героя с настигнувшим его безумием. Первой упрекнула Фивейского в безверии жена, которая была в бессознательном, пьяном состоянии. Отца Василия мучают тяжелые раздумья, переживания, он живет словно в другом мире, изолированном от людей. Человек со сломленной волей, доведенный до отчаяния житейскими проблемами пытается найти выход из нелегкой ситуации. Отец Василий даже не пытается это изменить, облегчить положение семьи, поскольку мирские проблемы его не волнуют. Он лишь занят вечными вопросами бытия, поиском правды, «которой не дано знать совершенно никому».
Особое значение имеет один из последних эпизодов произведения, когда оставшийся один на один со своим горем, Отец Василий читает вслух отрывок из Евангелия – историю исцеления Иисусом человека, рожденного слепым: «И, проходя, увидел человека слепого от рождения. Ученики Его спросили у Него: Равви! кто согрешил, он или родители его, что родился слепым? Иисус отвечал: не согрешил ни он, ни родители его, но это для того, чтобы на нем явились дела Божии» (Евангелие от Иоанна). В этом фрагменте Нового Завета Отец Василий смог получить ответ на главный вопрос: для чего нужны человеческие страдания, тем более страдания, не являющиеся наказанием за грехи? Проблема состоит в том, что человек не всегда понимает, как эти «дела Божии» могут оправдать детские слезы. В этом фрагменте «бессмысленный зловещий смех» идиота в ответ на восторженные крики попа: «Зрячим, Вася, зрячим!» – звучит довольно зловеще и иронически.
Итак, Л. Андреев испытывает Отца Василия точно так же, как сатана Иова. Однако проблема веры в этом произведении разносторонняя. С одной стороны, Андреев проводит параллели с текстом Книги Иова, а с другой – обращается к концепту веры Нового Завета, в котором Иисус говорит: «Если будете иметь веру и не усомнитесь <…>, если и горе сей скажете: «поднимись и ввергнись в море», – будет; и все, чего ни попросите в молитве с верою, получите» (Евангелие от Матфея). Поп все время повторяет «Я верю!», что не останавливает того потока несчастий, уготовленных для него.
В 1907 году Л.Н. Андреевым был написан рассказ «Иуда Искариот». Известен тот факт, что перед тем как написать это произведение, он читал не Библию, а книгу Э. Ренана «Жизнь Иисуса», который считал, что текст Библии «идеализирован», поэтому надо субъективно подходить к евангельским историям, чтобы лучше понять картину событий тех лет.
Несмотря на то, что Андреев сам описал свое произведение как «нечто из психологии, этики и практики предательства», это не меняет его суть. Ни один человек, каким бы злым и подлым он ни был, не может просто так хладнокровно послать другого насмерть. Такой поступок всегда должен быть оправдан некоторой благородной идеей. Бытует мнение, что самопожертвование Иисуса Христа в искуплении человеческих грехов было предначертано, поэтому кому-то необходимо было сыграть роковую роль предателя. Иуда специально совершает предательство по велению самого Иисуса, жертвует своим честным именем и званием ученика, обрекает себя навсегда остаться в памяти людей в роли предателя. Этот взгляд на события, происходящие 2000 лет назад, прослеживается в Евангелии от имени Иуды.
Писатель размышляет над вечной темой предательства совсем непривычным для христианства, неканоническим образом. Иуда, охарактеризованный в евангелиях как предатель, предстает в повести Андреева любящим человеком, который приносит страшную жертву ради спасения Христа. Он специально идет на грех и на предательство, чтобы осуществилось библейское пророчество, распятие и последующее воскрешение Спасителя, следовательно, и спасение человечества от первородного греха. В версии Андреева, именно Иуда, а не другие апостолы, по-настоящему любит Христа, любит настолько сильно, что готов ради Спасителя заклеймить свое честное имя вечным позором, а душу обречь на вечные страдания.
По божьему замыслу, должен существовать тот самый человек, который предаст Спасителя, и Иуда уже при рождении был обречен на предательство. «Пришел он, низко кланяясь, выгибая спину, осторожно и пугливо вытягивая вперед свою безобразную бугроватую голову…», «Он чувствовал на свету свой странный череп». Андреев описывает Иуду таким жалким уродом, который вызывает не отвращение, а сочувствие. Писатель не просто возвеличивает Иуду, а дает читателю понять, насколько сложный и противоречивый этот герой, насколько сильно он отличается от своего евангельского прототипа.
Итак, андреевский Иуда – фигура более противоречивая и глубокая по своему внутреннему содержанию. Но существует еще одно отличие данного образа от первоисточника: у евангельского Иуды нет конкретных человеческих черт. Он своего рода предатель – человек, который оказался в очень узком кругу людей, понимающих Мессию, и предал Его.
Таким образом, мы рассмотрели основные библейские образы, произведениях Л. Андреева «Елеазар», «Жизнь Василия Фивейского», «Иуда Искариот», провели параллель с Евангельскими образами, нашли сходства и различия.
