1. ГИБРИДНАЯ ВОЙНА: ПОНЯТИЕ, СУТЬ И МЕТОДЫ ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ.
1.1.История зарождения термина «гибридная война».
В экспертной среде происходит постоянная, довольно жесткая дискуссия по поводу содержания и понятия «гибридной» войны. Подавляющее количество специалистов по данной проблематике говорит о несостоятельности самого права и целесообразности употребления данного термина.
Так, на тематической научной конференции «Гибридные войны в хаотизирующемся мире XXI века», которая была проведена 27 февраля 2015 года в Москве, фактически говорилось о том, что «гибридные» войны – это фантомное понятие, ничего не поясняющее. Эксперты заявляли то, что «гибридным» и иным войнам не хватает сегодня «нормативного содержания» [53, C. 42].
В научном сообществе также существует понимание того, что «гибридная» война – специальный пропагандистский конструкт, имеющий мало общего непосредственно с войной, но полностью нагружен тем смыслом, что Россия ведет против Запада настоящую войну, хотя по формальным признакам международного права это, к неудовольствию зарубежных стратегов, нельзя считать войной.
В настоящее время можно довольно часто наблюдать, как пишут о том, что в «понятие «гибридной» войны сегодня можно отнести все, что захочется, только бы это было объявлено странам НАТО, после чего нужно как можно скорее принимать меры по «сдерживанию России» [52; С. 39].
При всем этом, на наш взгляд, можно признать лишь то, что «гибридная» война на данном историческом отрезке времени представляет собой не только явление, сколько процесс временного и содержательного развития в рамках в меньшей степени – международных отношений, а в большей – трансформации самого общества и миросистемы в целом. С этим, с одной стороны, связана исключительная мобильность самого понятия «гибридной» войны, а с другой – адекватность современным процессам, которые происходят в обществе, а, следовательно, и исключительно высокая эффективность и актуальность данного феномена. Не стираются временем идеи гениального военного стратега Сунь-цзы: «Как вода не имеет постоянной формы, так война не имеет постоянных условий» [50].
Ни для кого не секрет, что слово «гибрид» означает некий вновь произведенный продукт, возникающий, как итог скрещивания разных видов данного продукта. Следовательно, «гибридная» война может не иметь очевидные черты вооруженного конфликта, однако, представляет собой не что иное, как войну.
Изначально, термин «гибридная форма», «гибрид» использовались по отношению к политическим организациям. То есть имелось ввиду, что организации не относятся к числу политических, но отвечают при этом за осуществление именно политических функций [3, С. 23].
Например, в литературе можно встретить ссылку на организационные группы болельщиков футбольного клуба «Милан», основанного Берлускони – итальянским государственным и политическим деятелем, четырежды занимавшим должность председателя Совета министров Италии (1994-1995, 2001-2005, 2005-2006, 2008-2011), предпринимателем. С одной стороны, они представляли собой всего лишь интересы болельщиков «Милана», с другой – активно поддерживали политическую деятельность Берлускони, являлись мощной силой для решения его политических задач.
Отметим, что и в СССР был подобный формат организации, образовавшейся во времена перестройки, представляющий себя в начале своей деятельности, как оппозиционное экологическое движение. На первый взгляд, оно было направлено на поддержание и защиту окружающей среды, но со временем проявило свою политическую подоплеку, направленную на дестабилизацию общественной обстановки в стране [26, С. 37].
Так, участники данного движения зачастую выступали против советской системы. Поэтому возникновение новых экологических объединений и зеленых партий в стране, а также массовая активность населения, борющегося за сохранение природы и улучшение качества окружающей среды, можно рассматривать как признаки зарождения в СССР гражданского общества на рубеже 1980-1990-х гг.
Нелегко определить, когда произошла первая «гибридная» война, и вообще, существовал ли подобный факт раннее в истории. Ясно одно, что определенному кругу лиц выгодно применение данной формулировки в современной жизни.
Распространение и частое использование термина «гибридная война» весьма закономерное явление. Важно заметить, что первоначально, когда данное понятие только начало входить в обиход, оно абсолютно не применялось относительно России, и его содержание представлялось совершенно другим.
Сам термин «гибридная война» (англ. Hybrid warfare) впервые появился в публикациях англоязычных политологов с 2001 года, причем тогда это относилось к провозглашенной США «глобальной войне с терроризмом». Понятие «гибридной войны» стало широко употребляться в странах Запада примерно с 2005-2006 годов, и в основном в формулировке – сочетание регулярных и иррегулярных форм ведения боевых действий [16, С.39].
Тогда, применяя данное понятие, подразумевали, что оно означает соединение классической войны с элементами терроризма, партизанской и кибервойн, то есть совершенно различных компонентов. В частности, ссылались на деятельность «Хэзболлы», осуществляемой в ходе Ливанской войны и других региональных конфликтов. Она не участвовала активно в войне, но использовала повстанцев, партизан и так далее [3, С.23].
Если посмотреть в далекое прошлое, то можно обнаружить множество исторических примеров, которые описывают подобные явления, к примеру, так называемая «скифская война». Поэтому не целесообразно относить явление «гибридной войны» к категории принципиально новых по своему характеру и течению. Однако нынешняя его интерпретация значительно отличается от раннее существовавшей [8].
Новое понимание вопроса, что такое «гибридная война», было выявлено заинтересованными лицами в отношении России, в связи с событиями 2014 года, произошедшими на Украине [10]. В прессе появилось несколько статей о том, что Россия проводит «гибридные войны» во всем мире. Обращаясь к информации, опубликованной агентством «Russia Today» можно обнаружить, что наша страна якобы представляется обществу глобальным агрессором, использующим средства пропаганды, киберприемы и многое другое, становясь угрозой планетарного масштаба для сохранения миропорядка. Таким вот «необычным» образом все военные события, происходящие в мире, можно подписать под «гибридные войны» России, что сделает ее удобной и оправданной мишенью всех недоброжелателей.
В итоге утвердившееся в российских публикациях определение «гибридной войны» стало более расширительным по сравнению с принятым на Западе. Сферой противоборства в подобном конфликте полагаются все основные сферы жизнедеятельности общества, а его конечной целью – решающее влияние на определение принципов глобального мироустройства.
Итак, рассмотрим систему взглядов относительно гибридных войн за рубежом. Не секрет, что имеются официальные инструкции, содержащие описание стратегии и действий военного командования в ситуациях, подобных «гибридной войне». Примером может послужить «белая книга» командиров спецопераций сухопутных войск США, находящаяся в свободном доступе для пользователей «глобальной сети», под названием «Противодействие нетрадиционной войне». В ней содержится отельная концепция с символическим названием «Победить в сложном мире» [40].
В таком ракурсе там рассматривается «гибридная война» и говорится о том, что это война, в которой реальные военные шаги подразумевают в первую очередь неявные, скрытые, но типичные военные действия, в процессе осуществления которых враждебная сторона нападает на регулярную армию и (или) на государственные структуры противника. Атака происходит за счет сепаратистов и местных мятежников, которые поддерживаются финансами и оружием из-за рубежа и определенными внутренними структурами: организованной преступностью, псевдорелигиозными и националистическими организациями, олигархами.
В этих же документах Америки и НАТО содержится указание, что основополагающую роль для успешного противостояния в ходе «гибридных войн» играют вооруженные силы дружественных стран, которые на средних и заключительных этапах ведения подобных войн следует объединять под эгидой США наряду с объединением их разведок и правительств. Все это должно происходить в рамках «всеобъемлющей межправительственной, межведомственной и международной стратегии».
Изучая военные доктрины США, можно сделать вывод, что при возникновении «гибридных войн» к конфликту двух стран подключаются одновременно еще и другие государства. Их действия состоят «в оказании всестороннего содействия повстанцам при вербовке сторонников, их тыловой и оперативной поддержке, подготовке, оказании воздействия на социальную сферу и экономику, координацию дипломатических действий и проведении некоторых силовых операций». Нетрудно заметить, что все эти события, без какого-либо исключения, происходят сегодня на Украине под нескрываемым руководством США. При этом принято делать ссылку, что это «гибридная война» Путина против суверенитета Украины [29].
Таким образом, можно сделать вывод о том, что Запад отлично знает схему разжигания «гибридных войн», да и сам этот термин пришел к нам именно оттуда. Первые пробы проводились в Сирии, в Ираке и на Украине. Теперь, политические утверждения Запада приписывают России «гибридную войну» с Украиной. Они приводят массу собственных объективных доводов, которые подходят под их определение того, что такое «гибридная война». Заметим, что подобное поведение Америка уже демонстрировала миру 30 лет назад, когда в Афганистане находился контингент Советского Союза. Более мягкая и промежуточная форма «гибридных войн» ? это уже хорошо известные миру, так называемые «цветные» революции [28, С.1405].
Возникновение словосочетания «гибридная война» имеет, как мы уже говорили ранее, достаточную предысторию, заключающуюся в совершенствовании способов и разновидностей противоборства государств. Это понятие отражает имеющиеся в наличии реалии применения инструментов борьбы и последних достижений в сфере соперничества стран [31, С.25].
Чтобы ясно понять, что такое «гибридная война», дадим этому термину следующее определение: «Это вид военного противоборства отдельных государств, которое вовлекает в вооруженный конфликт, кроме или вместо регулярной армии, спецмиссии и спецслужбы, партизанские и наемные силы, террористические атаки, протестные массовые беспорядки». При этом, основной целью зачастую является не оккупация и присвоение территории, а перемена политического режима или устоев государственной политики в стране, подвергаемой атаке.
Смысл заключительной части определения в том, что традиционные цели войны, такие как: захват материальных ценностей, природных ресурсов, территорий, казны, золота и т.д. никуда не исчезли. Просто агрессивная захватническая вооруженная борьба приобрела другие очертания, и ее цели достигаются теперь иначе. Тактика «гибридной войны» приводит к тому, чтобы довести политический режим атакуемого государства до состояния десуверенизированного, марионеточного, легкоуправляемого агрессивно напавшей стороной, и тогда все решения будут приниматься в ее пользу.
«Гибридная война» призвана игнорировать любые права человека. Ее общая цель – перевод государства-жертвы под внешнее управление. Для этого используется подрыв политических, социально-экономических, информационно-пропагандистских и многих других сил. Стратегия «гибридной войны» направлена на создание нестабильности действующей власти и организации протестного движения. Главный принцип стратегии – бросок всех сил на узкие и уязвимые места страны-объекта, чтобы дестабилизировать политическое и военное руководство, социально-экономические структуры и культурно-мировоззренческую сферу. Все это приводит к слому государства и передачу его управления внешним силам [11].
Подрывная деятельность – еще один инструмент «гибридной войны».
Особенности стратегии «гибридной войны»:
- важная роль отводится информационным, дипломатическим, кибернетическим и экономическим методам;
- максимально сжатый срок устранения прежнего правительства и взятие контроля страной-агрессором;
- отсутствие ярко выраженного внешнего агрессора, что позволяет вести войну при формальном соблюдении правовых норм.
Говоря о «холодной войне» между СССР и США, нужно понимать, что здесь есть победитель и побежденный. Наша страна оказалась как раз побежденной стороной. СССР расчленен, Россия перекачивает различные виды ресурсов за границу, так называемым странам-победителям. Можно заметить, что положение России в мировом балансе оставляет желать лучшего, потому как, мы в разы больше продукции производим и отдаем в пользу мирового сообщества, чем потребляем в нашей стране.
В «холодной войне» также прослеживается некая концепция «гибридной войны». Ее итог продемонстрировал, что ведение «горячей» войны вовсе не обязательно для достижения целей, которые, к примеру, ставил еще Адольф Гитлер. Ему так и не удалось добиться своего, в отличие от Запада. Таким образом, определенно существует явное сходство классической войны, «холодной войны» и «гибридной войны». Общая цель всех этих межгосударственных конфликтов – завладеть благами страны-противника, одержать над ним победу и сделать легкоуправляемым.
В настоящее время происходит все то, что происходило многие годы российской истории. Если перефразировать русского классика И. С. Аксакова, то можно сказать, что, если поднимется вопрос о властолюбии и желании России начать войну, то нужно понимать: какая-то из западных или западно-европейских стран готовится бессовестно захватить чью-либо чужую землю.
Сегодня очевидно, что термин «гибридная война» используется против нашей страны. Очевидно также, что данный термин был введен в употребление и окружен всеобщим внимание для того, чтобы выставить Россию, как агрессора, разжигающего войну. Однако под прикрытием всего этого «политического тумана» происходят абсолютно аналогичные действия со стороны западных стран. Может показаться, что ни американцы, ни англичане не участвуют в войне, но на территории Украины неустанно присутствуют военные инструкторы, различные «частные» армии и т.п. они как бы не воюют, но в войне принимают непосредственное участие.
На фоне нынешних событий становится актуальным говорить, о том, что западными государствами запланирована и входит в свою начальную стадию «гибридная война» против России. Происходит всестороннее давление на наше государство, неявное вовлечение в международный конфликт, агрессивное целенаправленное воздействие на экономическое и социальное равновесие [4, С. 44].
Чтобы понять, какими способами готовится «гибридная война» НАТО против России, мы можем наблюдать подготовительные работы повсеместно: проводятся тренинги, апробации, копятся ресурсы, внутри нашей страны выращиваются соответствующие инфраструктуры.
Подводя итог, можно сделать вывод, что «гибридная война» является современной эволюционировавшей формой войны. Перечень новейших форм войны, надиктованных Западом, можно также дополнить кибервойной, сетевой, информационной, когнитивной войной, войной на 1-ой фазе в Ираке, дистантной войной, развернувшейся в Югославии.
Но вот что удивительно и поразительно. Если мы прочитаем совершенно свежие государственные документы, разработанные и принятые уже в 2014 году нашим правительством, то ни в «Стратегии национальной безопасности РФ», ни в «Военной доктрине РФ», ни в «Концепции внешней политики РФ», мы не найдем ни одного употребления или расшифровки понятий всех этих войн, в том числе «гибридной». В результате чего, можно подтвердить свои соображения об истоках подобных терминов и целях их использования.
Конечно, «гибридная война» с недавних пор стала реальностью, четко и уверенно обозначившей свои контуры, мощь влияния и эффективность которой, значительно превышают те же характеристики войны в традиционном понимании. Начальник Генштаба Вооруженных сил РФ генерал армии Герасимов, говоря о «гибридной войне», считает ее превосходящей любые военные средства, используемые в процессе реальных военных действий. Поэтому приоритетным направлением в деле укрепления гражданской сознательности является понимание методов и способов ее ведения [54, C.47].
В настоящее время медийная популярность термина «гибридная война» мешает разобраться в конкретном историческом, геополитическом и стратегическом контексте этого феномена – контексте, сводящемся к глобализации, - а также затрудняет понимание главной цели этого конфликта нового типа, которая заключается в профанации и в конечном счете ликвидации национально-государственного суверенитета как такового. Поэтому надо по существу, без медийного шума разобраться в том, что такое гибридная война.
Термин «гибридная война» существует уже несколько лет. Его начали применять в начале XXI столетия. Формулировку использовали американские военные публицисты Джеймс Мэттис и Френк Хоффман в статье «Future warfare: The hybrid wars», которую напечатали в 2005 году. Суть его различных определений концентрируется в утверждении, что в период с конца прошлого века война претерпела глубокую трансформацию. Если прежде она представляла собой вооруженное противостояние сторон, то теперь все больше становится своего рода «гибридом» военно-силового конфликта и иных, в том числе гуманитарных, форм борьбы [37].
Так, по словам одного из современных теоретиков «гибридной войны» американского военно-морского офицера Роберта Ньюсона, этот тип конфликта может быть определен, как «сочетание обычных, нерегулярных и ассимметричных средств, в том числе политических и идеологических манипуляций». На практике это может заключаться в комбинации операций обычных вооруженных сил и разного рода спецмероприятий, среди которых: действия разведывательной агентуры и политических провокаторов, выступления СМИ, экономический шантаж и кибератаки, согласованные подконтрольные акции военизированных и террористических формирований, а также, криминальных элементов.
Широко известно и другое определение из соответствующих натовских документов: «Гибридная угроза – это угроза, созданная любым текущим или потенциальный противником, в том числе государством, нацией без государства или террористами, и предполагающая для реализации их целей возможность одновременного адаптивного использования стандартных и нестандартных средств» [36, C. 1121].
Совершенно очевидно, что обе приведенные характеристики не только предельно расплывчаты и аморфны, но и откровенно бессмысленны: за исключением упомянутых Ньюсоном кибератак, такие определения релевантны не только для «гибридных войн», но и вообще для всех вооруженных конфликтов, когда-либо имевших место в истории. Начиная с глубокой древности, никакая война не ограничивалась только лишь вооруженным противоборством. Она всегда включала в себя разного рода политические и идеологические спецоперации, и деятельность разведок, и управляемые выступления вооруженных формирований и террористов, и шантаж лиц, контролирующих финансовые потоки.
Сейчас, при разговорах о «гибридной войне» регулярно воспроизводится сделанный израильским военным теоретиком Мартином ван Кревельдом в его «Трансформация войны» прогноз о том, что обычный военный конфликт между регулярными вооруженными силами государств будет становиться все более редким явлением, в то время как конфликты малой интенсивности, в которых окажутся задействованными ополченцы из гражданского населения, преступные группировки и иные нерегулярные военизированные формирования, станут расти по экспоненте, особенно в развивающихся странах третьего мира.
Но буквально о том же самом еще в конце 1980-х заявил Уильям Линд в своей концепции «войны четвертого поколения». А до того, в эпоху «холодной войны», много говорилось о технологиях противодействия партизанским и повстанческим движениям и другим мятежам, и при этом подчеркивалось, что непосредственные военные действия становятся лишь одним из способов нейтрализации подобных угроз, причем не самым главным.
Еще раньше, Карл фон Клаузевиц подчеркивал, что в войне участвуют не только армия, но также правительства и народы, а Сунь-цзы указывал на важность использования при подготовке к войне секретных агентов и на необходимость обеспечения общественной поддержки предстоящей кампании.
1.2. Способы ведения информационных войн.
«Война» ? общественно-политическое явление, связанное с коренной сменой характера отношений между государствами и нациями и переходом противоборствующих сторон от применения ненасильственных форм и способов борьбы к прямому применению оружия и других насильственных средств для достижения определенных политических и экономических целей.
Основная и решающая форма борьбы в войне - вооруженная. Она заключается в организованном применении вооруженных сил и других военизированных формирований и представляет собой совокупность военных действий различного масштаба, ведущихся во всех пространственных и физических сферах. Война может характеризоваться различной интенсивностью, размахом и продолжительностью, принимать те или иные разновидности [30].
По основному виду средств вооруженной борьбы различают: ядерную войну, химическую, биологическую, бактериологическую, геофизическую, информационную и т.д. Другими словами, все виды войн различаются по виду используемых средств вооруженной борьбы. Поэтому, термин «информационная война» означает, что война ведется с помощью информационного оружия в глобальной информационно-технологической инфраструктуре (ИТИ) – киберпространстве.
Теперь можно уточнить понятие «информационная война» ? это целенаправленные действия с применением информационного оружия в киберпространстве, предпринятые для достижения информационного и информационно-технологического превосходства над противником, путем нанесения ущерба его информации, информационным процессам и информационным системам, при одновременной защите собственной информации, информационных процессов и информационных систем.
Под информацией вообще понимаются сведения о лицах, предметах, фактах, событиях, явлениях и процессах, независимо от формы их представления. Очевидно, что не любая информация является объектом нападения/защиты в информационной войне. Объектом может послужить только та информация, несанкционированное раскрытие, модификация, уничтожение или сокрытие которой, может привести к ощутимому убытку или (материальному) ущербу. Такую информацию принято называть критической (чувствительной).
Критическая информация (КИ) может иметь разную принадлежность:
- частная (личная, персональная);
- корпоративная, принадлежащая той или иной группе лиц, организации, компании, группе организаций или компаний;
- государственно-значимая, которая принадлежит государственным институтам, включающая ведомственную, оборонную (военную), социальную, экономическую, финансовую и иную информацию.
Таким образом, можно утверждать, что:
1. «Информационная война» - это любая атака против информационной функции, независимо от применяемых средств. Бомбардировка автоматической телефонной станции (АТС) – операция информационной войны. То же самое можно сказать и про вывод из строя программного обеспечения компьютера АТС.
2. «Информационная война» - это любое действие по защите наших собственных информационных функций, независимо от применяемых средств. Укрепление и оборона здания АТС против бомбардировок – тоже часть информационной войны.
3. «Информационная война» - это лишь средство, а не конечная цель, аналогично тому, что бомбардировка является так же средством, а не целью. «Информационную войну» можно использовать, как средство для проведения стратегической атаки или противодействия.
Военные всегда предпринимали попытки воздействия на информацию, требующуюся врагу для эффективного управления своими силами. Так, в большинстве случаев, это делалось с помощью маневров и отвлекающих действий. Так как эти стратегии воздействовали на информацию, получаемую врагом, косвенно путем восприятия, они атаковывали информацию врага косвенно. Таким образом, для того, чтобы хитрость была эффективной, враг должен был сделать три вещи:
- наблюдать обманные действия;
- посчитать обман правдой;
- действовать после обмана в соответствии с целями обманывающего.
Тем не менее, современные средства выполнения информационных функций сделали информацию уязвимой к прямому доступу и манипуляции с ней. Современные технологии позволяют противнику изменить или создать информацию без предварительного получения фактов и объяснении [18, С. 77].
Выделим несколько характеристик современных информационных систем, приводящих к появлению подобной уязвимости:
- концентрированное хранение информации;
- скорость доступа;
- повсеместная передача информации;
- большие возможности информационных систем выполнять свои функции автономно [24].
Среди составных частей информационной войны можно выявить:
1) Психологические операции – использование информации для воздействия на аргументацию солдат врага.
2) Электронная война – не позволяет врагу получить точную информацию.
3) Дезинформация – предоставляет врагу ложную информацию о наших силах и намерениях.
4) Физическое разрушение – может быть частью «информационной войны», если имеет целью воздействие на элементы информационных систем.
