ИСТОРИЯ ПЕЙЗАЖНЫХ НАСТЕННЫХ КОВРОВ В СССР
Введение на 3 строки
1.1. История ковроткачества в СССР
Русский историк и корреспондент Императорской Санкт-Петербургской академии наук Николай Иванович Костомаров писал: «В домашнем устройстве заметен был у русских обычай укрывать и покрывать. В порядочном доме полы были покрыты коврами, у менее зажиточных – рогожами и войлоками». На полу, на лавках, на подоконниках, столах – всюду лежали полавочники, наоконники и тому подобные тканые материалы, в художественной обработке которых наши предки достигли высокого мастерства.
Эта особенность была обусловлена отчасти холодным климатом, отчасти – желанием разнообразить интерьер, не затрагивая его структуру – ведь почти вся мебель была встроенная, лавки «врубались» в стены по периметру еще на стадии постройки дома. Смена текстиля на праздники и в будни позволяла создавать разную атмосферу в одном и том же помещении. В богатых домах стены обивали тканью. Возможно, именно «повышенная текстильность» русского интерьера XVI-XVII веков нашла свое продолжение в популярной манере вешать коврик над кроватью, распространенной в быту простых людей.
Русская любовь к тканям также оказалась благодатной почвой для увлечения восточным искусством, мода на которое возникает во второй трети XIX века. В высшем обществе считалось, что хотя бы одна комната в доме должна быть оформлена в восточном стиле. Обязательным его компонентом был настенный ковер с ориентальным узором, привезенный из Ирана, Азербайджана, Турции, Средней Азии или с Кавказа. В зависимости от возможностей коврами ручной работы либо закрывали несколько стен, воссоздавая дух сказочного дворца, либо вешали хотя бы один аутентичный экземпляр, который сразу задавал нужный тон всему интерьеру.
По кавказской традиции поверх ковра располагали оружие, а на пол ставили мягкую мебель без каркаса, часто ее также накрывали коврами. В таком персидско-турецко-кавказском стиле оформляли различные по функции помещения: кабинеты, будуары, библиотеки, гостиные, спальни. В специальной литературе они получили наименование «восточные комнаты». Вплоть до 1910-х гг. восточные комнаты были излюбленным местом общения дворянской молодежи, а после революции продолжали существовать в интерьерах русских эмигрантов.
Описание такой комнаты оставил русский писатель Михаил Юрьевич Лермонтов в романе «Княгиня Лиговская», действие которого происходит в Петербурге: «Она была вместе и кабинет и гостиная... светло-голубые французские обои покрывали ее стены... лоснящиеся дубовые двери с модными ручками и дубовые рамы окон показывали в хозяине человека порядочного... на полу... разостлан был широкий ковер, разрисованный пестрыми арабесками, другой персидский ковер висел на стене, находящейся против окон, и на нем развешаны были пистолеты, два турецких ружья, черкесские шашки и кинжалы, подарки сослуживцев, погулявших когда-то за Балканом...».
Мода постепенно распространялась и в среде обычных горожан. Вполне вероятно, что «странная» советская идея, возникшая будто бы ниоткуда в XX веке, на самом деле является естественным продолжением истории русского интерьера.
После войны коврики над кроватями выглядели совсем иначе: тоненькие, с бахромой по краям, не с геометрическим орнаментом, а с легкомысленными лебедями или легконогими оленями. Такие ковры хотелось иметь всем, но предложение не могло удовлетворить спрос. Существовали даже ковры, нарисованные на фанере. Сюжет был точно такой же, как и на тканых коврах. Такие «ковры» рисовали на листах фанеры артели кустарей, а покупатели вешали их на стену и заставляли себя думать, что они настоящие.