ГЛАВА 1. АСПЕКТЫ ЛИНГВИСТИЧЕСКОГО ЛАНДШАФТА ГОРОДА
1.1. Характеристика лингвистического ландшафта города
Исследования речевого воздействия в процессах социально ориентированного общения в психолингвистике включают в круг своих проблем вопросы влияния языковых и речевых особенностей текста на восприятие и понимание информации.
Характеризуя роль текста в процессах речевого воздействия, необходимо отметить, что в большинстве форм социально-ориентированного общения, к письменным видам которых можно отнести и городской лингвистический ландшафт, текст выступает «как воздействующее начало ... во всей полноте своих языковых и содержательных характеристик» [2, c. 110].
Напомним, что Андрей Александрович Леонтьев любое общение рассматривал как речевое воздействие. Выделяя основные формы общения, такие как предметно ориентированное, личностно ориентированное и социально ориентированное, он подчеркивал, что предмет и содержание первого составляют взаимодействие участников коммуникации в процессе совместной деятельности; второго — различные изменения в их психологических отношениях; и третьего — изменения в социально-психологической или социальной структуре общества, «стимуляция прямых социальных действий через воздействие на психику членов данной социальной группы или общества в целом[3, c. 207].
Говоря о концептуальных принципах отечественной психолингвистики речевого воздействия, основоположник московской психолингвистической школы дает определение речевому воздействию как преднамеренной перестройке смысловой сферы личности. При этом он отмечает, что «текст социально ориентированного общения решает три основные психологические задачи. Это, во-первых, привлечение внимания к тексту, во-вторых, оптимизация его восприятия, в-третьих, принятие его содержания реципиентом».
Все эти задачи, стоящие перед текстом социально ориентированного общения, по нашему мнению, имеют непосредственное отношение и к лингвистическому ландшафту города. Среди главных задач продуманного и спланированного в условиях полиэтнической среды городского текста мы бы назвали следующие: привлечение и удержание внимания адресата; формирование установки на успешное восприятие; обеспечение ориентации адресата в ситуации поликультурной среды как внеязыковой, так и языковой. Реализация обозначенных выше задач может обеспечить успешную «организацию общения» с целью воздействия на адресата [4, c. 14]
Обсудим некоторые особенности речевого воздействия, общие для всех видов общения и имеющие отношение к восприятию лингвистического ландшафта полиэтнического города.
Следует упомянуть о том, что в общей лингвистической теории воздействия под коммуникативным воздействием принято понимать спланированное влияние на адресата в нужном для автора сообщения направлении. Воздействие осуществляется на знания адресата, что влечет за собой изменение его когнитивного уровня; на отношения, что связано с изменениями на аффективном уровне; и на его намерения, что предполагает прагматический уровень. [9. с. 23].
Отметим также, что в исследованиях проблем воздействия информации в форме текста на его реципиента с позиции междисциплинарного подхода выделяются два важных аспекта. Один из них связан с изучением принципов речевого воздействия, общих для всех коммуникативных процессов, о чем мы уже упомянули выше; второй с выявлением конкретных условий реализации воздействующих функций текста, присущих его различным видам.
В лингвистических исследованиях речевого воздействия акцент делается на выявлении и изучении всех разнообразных средств и особенностей естественного языка для создания такого сообщения, в котором будет заложен максимальный потенциал воздействия на сознание адресата сообщения, реализуемый при соблюдении определенных условий.
Как можно видеть, во всех случаях проблема исследуется с позиции автора воздействия, исходя из идеи его сознательно планируемого влияния на адресата, при этом самому адресату воздействия уделяется гораздо меньше внимания. В связи с этим наиболее изученными оказались различные формы, способы и средства достижения намеренного воздействия автора сообщения на его реципиента.
Сегодня хорошо известны сферы коммуникации, в которых используются разнообразные средства речевого воздействия на членов социума, среди них политика и медийная коммуникация, воспитание и образование, судебное производство и т.п., а соответственно, и типы текстов, функционирующих в данных сферах. Если мы говорим о городском лингвистическом ландшафте, это, безусловно, реклама, коммерческая и социальная.
Находясь в информационной среде воздействующего типа, участники коммуникации зачастую пытаются защитить себя от «ненужной» информации, от «чужого влияния», от нежелательного «вторжения» в индивидуальное сознание. Иначе говоря, коммуниканты могут осознанно «включать» механизмы защиты от поступающей информации.
Нельзя не отметить, что исследователей проблем речевого воздействия все больше привлекает изучение таких условий и ситуаций, в которых адресат не осознает, что он представляет собой объект речевого воздействия со стороны партнера по коммуникации. Исследуя проблему опять-таки с позиции «автора воздействия», стремящегося «отключить» защитные механизмы адресата этого воздействия, лингвисты выявили и описали множество инструментов, способствующих достижению коммуникативной цели автора.
Если начать с внешней формы, известно, что в устном общении большую роль играют фоносемантические и ритмические особенности звуковой формы сообщения, при восприятии письменного текста подобную роль выполняет метаграфемика, связанная с выбором шрифтовых гарнитур и применением шрифтового выделения, а также с разными способами размещения печатного текста на плоскости.
Безусловно, все известные средства метаграфемики привлекаются к использованию и в городском лингвистическом ландшафте.
Важнейшим языковым инструментом воздействия считается, как известно, использование особой лексики, включающей специальные слова, необычные словосочетания, фразеологизмы. Большая роль в текстах воздействующего типа обычно отводится эмоционально окрашенным словам, экспрессивной лексике, метафоре и метонимии, жаргонизмам. Воздействующий потенциал лексики в полной мере реализуется и в городской рекламе. Дополнительно можно отметить использование в уличных вывесках города англицизмов и контаминации, например, в названиях ресторанов и кафе («Brewma» и т.п.).
В лингвистическом ландшафте города широко используется стилистический прием интертекста.
По мнению исследователей, среди инструментов речевого воздействия текста значительную роль играют неоднозначность лексических единиц и явление имплицитности текста. Они «приглашают» адресата к выгодному для автора пониманию. При этом ответственность за интерпретацию адресатом неоднозначной и имплицитной информации автор не несет [6] Такого рода приемы хорошо известны авторам рекламных текстов, и городская реклама не является исключением.
Приведенный перечень средств, используемых с целью речевого воздействия, безусловно, включает лишь наиболее распространенные и при этом имеющие отношение к лингвистическому ландшафту, он не исчерпывает всех собственно лингвистических средств речевого воздействия и ни в коем случае не претендует на полноту.
В то же время мы полагаем, что практически любые языковые средства и текстовые характеристики могут оказаться полезными для достижения цели речевого воздействия. Объясняется это отчасти и тем, что «использование значимого варьирования языковых структур, при котором различия между ними, иногда очень тонкие, а иногда и весьма значительные, игнорируются адресатом сообщения в рамках "коммуникативного компромисса", и в результате ему навязывается одна из нескольких возможных интерпретаций окружающей действительности».
Следует еще раз подчеркнуть тот факт, что в современных исследованиях речевого воздействия достаточно традиционно недооценивается активная роль реципиента в процессе восприятия информации, не уделяется достаточного внимания общим закономерностям понимания и индивидуальным особенностям восприятия информации. В то время как изучение этой стороны проблемы может стать полезным и автору, с точки зрения разработки эффективных инструментов влияния, например, в педагогике и образовании, и адресату для успешной защиты от информации.
1.2. Восприятие лингвистического ландшафта участниками «городской коммуникации»
Что касается ситуации продуцирования и восприятия лингвистического ландшафта участниками «городской коммуникации», здесь можно говорить также о необходимости изучения механизмов создания желательных ассоциаций и установок и блокировки нежелательных, а возможно, и приносящих ущерб как той, так и другой стороне. Несколько перефразируя известное высказывание Ефима Федоровича Тарасова о речевом воздействии, можно сказать, что в условиях жизни лингвистического ландшафта города «продукт» субъекта речевого воздействия должен стать и средством организации восприятия, и «средством побуждения объекта речевого воздействия к посткоммуникативной деятельности» [8, c. 27-29].
Как мы упоминали выше, ссылаясь на Андрея Александровича Леонтьева, «нейтральная» коммуникация и нейтральная передача информации от автора адресату невозможна, в какой бы области человеческой деятельности она не осуществлялась. Все формы устного или письменного общения предполагают такое взаимодействие его участников, которое связано с взаимным или односторонним воздействием на сознание партнера по коммуникации, т.е. со стремлением, сознательным или неосознанным, осуществить перестройку категориальной структуры его индивидуального сознания, ввести в нее новые конструкты, изменить сложившуюся картину мира.
Для нас всегда представляла интерес модель «запуска» в сознании реципиента механизмов защиты от речевого воздействия в ситуации восприятия текстов не только активизирующего типа, каковыми являются сообщения рекламного и политического характера или тексты СМИ, но и информирующего типа по определению, например, научных, научно-популярных сообщений, а в данном исследовании обычных городских вывесок.
Следует оговорить, что во всех наших исследованиях процессов понимания различных видов письменного текста мы опираемся на представления о том, что понимание сообщения любого типа есть активный процесс построения в сознании адресата «встречного текста» в ответ на воздействие воспринимаемой им информации.
Мы также полагаем, что понимание информации не всегда связано с ее «принятием», с согласием, с одобрением того «порядка вещей» в мире, который представил автор в своем тексте. Мы полностью разделяем мнение относительно того, что зачастую «понять - не значит принять». Таким образом, «встречный текст» не всегда означает добровольное движение адресата навстречу автору, он может обернуться и «контр текстом» частичного или полного несогласия.
Напомним, что в основе гипотезы «встречного текста» лежит представление об активной роли реципиента. Адресат это не просто «экран», на который проецируется содержание текста, он сам «строит» «встречный текст», или «контртекст». Как показывают все исследования с использованием экспериментальной методики «встречного текста», адресат никогда не реагирует на информацию в целом пассивно. В вербальном сознании реципиента возникают ассоциации, визуализации, эмоциональные и рациональные оценки тех или иных фрагментов содержания, все свои реакции, в соответствии с процедурой методики, он сам регистрирует в письменной форме.
Интерпретируя информацию, реципиент ведет диалог с текстом, с его автором и, одновременно, с самим собой. Как мы отмечали ранее, в процессе такого диалога он обращается и к информации, только что полученной в процессе чтения, и к своим старым знаниям, к практическому опыту, воспоминаниям и т.п. На основе этих знаний, опыта, переживаний и эмоций формируется внутренний «встречный текст», главную сущность которого составляет эмоционально-смысловая доминанта, получившая у Александра Ивановича Новикова сравнение с физиологической доминантой Андрея Анатольевича Ухтомского.
Мы хотели бы еще раз обратить внимание на то, что преимущество методики Александра Ивановича Новикова, используемой нами в целой серии исследований, заключается в том, что «встречные тексты» реципиентов эксплицируют в письменной форме внутренний процесс решения той задачи, которую автор метода называл «задачей на понимание».
Если проанализировать всю совокупность реакций, составляющих «встречный текст», с точки зрения интересующей нас проблемы воздействия текста на адресата, становится очевидным, что их можно классифицировать не только по признаку принадлежности содержанию или смыслу, выделяя «содержательный» и «релативный» или смысловой тип реакций. Среди них явно прослеживается деление еще на два типа. К первому относятся реакции, связанные с принятием, одобрением, позитивной оценкой воспринимаемой информации, иными словами, с согласием, ко второй — реакции несогласия, негативной оценки, неприятия сообщения в целом или его отдельных фрагментов. Таким образом, внутри «встречных текстов» реципиентов мы практически всегда обнаруживаем «контр тексты» несогласия, примеры которых мы уже описывали в более ранних работах.
Мы полагаем, что метод «встречного текста», отражая общие и частные закономерности понимания, проявляющиеся в индивидуальных реакциях испытуемых, одновременно дает представление и о механизмах противодействия. При этом, как мы отмечали ранее, одни и те же языковые средства воздействия, используемые автором, вызывают у разных реципиентов различные реакции, представляющие собой материальное проявление их внутреннего взаимодействия или противодействия со стороны адресата.
Итак, «контртекст», формирующийся внутри общего «встречного текста», мы считаем формой выражения несогласия адресата с автором и формой его защиты от информации, неприемлемой, неинтересной, нежелательной и, возможно, враждебной сознанию реципиента.
Наши наблюдения подтверждают слова Андрея Александровича Леонтьева, которой полагал, что, вопреки стремлению автора замаскировать желаемые и планируемые им изменения в смысловом поле реципиента, последний, получая информацию, извлекает из нее только значимые для его личности и деятельности факты.
«Контртексты» служат также иллюстрацией «запуска» тех самых механизмов или «сигналов тревоги», о которых упоминает в своем исследовании Александр Альбертович Котов.
Иными словами, «контр тексты» представляют собой результат работы своеобразного «часового» в нашем сознании. Нам представляется очень верной эта метафора Павла Борисовича Паршина, по словам которого человек обычно окружает свое сознание барьером, защищающим его от чужого воздействия. При этом сам же человек является «часовым», охраняющим свой защитный барьер и контролирующим прохождение через него информации.
Вербализованные реципиентом реакции, составляющие такие внутренние тексты, эксплицируют действие внутреннего барьера, имеющего, безусловно, разную степень защиты у разных адресатов, в том числе в зависимости от индивидуальных особенностей личности и ее психологического типа.
ГЛАВА 2. АНАЛИЗ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ АНГЛИЙСКОГО ЯЗЫКА В ЛИНГВИСТИЧЕСКОМ ЛАНДШАФТЕ КРУПНОГО ФРАНЦУЗСКОГО ГОРОДА (НА ПРИМЕРЕ ПАРИЖА)
2.1. Лингвистический ландшафт Франции и Парижа в частности
Эргонимы - названия деловых объединений людей, например, союза, организации, учреждения, корпорации, предприятия, общества, заведения, кружка.
Города всегда были лингвистически неоднородными, однако, в наше время города становятся особыми в языковом отношении образованиями, все более отличающимися от социолингвистического окружения своего региона или страны. Современные крупные города демонстрируют “сверхразнообразие” (super-diversity — термин антрополога Стивена Вертавека) не только лингвистического характера. Здесь на одной территории все заметнее проявляются разные коммуникативные модели и привычки общения в публичном пространстве, особенно в связи с растущей популярностью городского туризма и влиянием на сложившееся языковое существование городов английского языка как глобального лингва франка. Город может рассматриваться как “лингвистический рынок” (Bourdieu), где люди делают свою жизнь богаче (экономически, практически) и интереснее (улучшение качества жизни), и язык используется в качестве одного из инструментов для достижения этих целей [11,c.124-136]. Поэтому наряду с макро-социолингвистическими данными о количественном, этнокультурном, конфессиональном составе носителей тех или иных языков в том или ином городе, все более актуальными становятся микро-социолингвистические исследования, касающиеся индивидуального выбора языка общения и переходов на другой язык и в конкретных коммуникативных ситуациях. Изучение города как специфической изменчивой социолингвистической сущности, а городской коммуникации как особого многофакторного типа общения, должно помочь пониманию феноменов сверхдиверсии, межкультурной коммуникации, а также социолингвистики индивидов.
Париж — один из первых промышленных городов в мире — отличается очень высокой плотностью языков (около 200) для его населения, причем каждый четвертый житель города рожден не во Франции, а около 16% жителей современного Парижа перебрались туда менее 10 лет назад. Город имеет долгую историю иммиграции и гордится своей приверженностью идеалам равенства и разнообразия жителей. Париж всегда был активным участником социальных преобразований: в предшествующие столетия город находился в авангарде движения за отмену рабства и введение всеобщего избирательного права, в последние десятилетия — за защиту беженцев и меньшинств. Городскими властями иммиграция рассматривается как огромная сила города, важнейший фактор развития его культуры и экономики, а также укрепления репутации Парижа как интернационального города. Парижский университет считает себя первым французским “граждан ским университетом”, который, наряду с преподаванием и научными изысканиями, в качестве одной из своих ключевых целей называет социальную ответственность и реальное взаимодействие с местным мультикультурным сообществом. Городское многоязычие изучается студентами и учеными Парижского университета в диалоге с общественностью, с учетом взаимных пожеланий и потребностей в конкретных исследованиях, что затем находит отражение в государственной языковой политике [12, c.27]. Сотрудничество университета с городом — это и волонтерские студенческие программы, и консультационные службы, и общественные мероприятия, благодаря которым город постепенно вовлекается в общий нарратив о языках, имеющий для него символическую ценность и отражающий самооценку Парижа как города равенства, разнообразия и космополитизма.
Тема двуязычия, “нерастворения” языков и идентичностей мигрантов в лингвистическом ландшафте, образовательном, социальном (в том числе и виртуальном) пространстве принимающей городской среды волнует жителей не только Парижа, а также России, Армении, Китая, Таджикистана, Израиля, Турции др. стран. География анализируемых явлений, связанных с языковой жизнью города, охватывает не только Францию, а также Финляндию, Китай, Германию, Индию, Палестину, Иран, Великобританию, США.
ГЛАВА 2. АНАЛИЗ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ АНГЛИЙСКОГО ЯЗЫКА В ЛИНГВИСТИЧЕСКОМ ЛАНДШАФТЕ КРУПНОГО ФРАНЦУЗСКОГО ГОРОДА (НА ПРИМЕРЕ ПАРИЖА)
Как уже упоминалось ранее, Париж имеет долгую историю иммиграции и гордится своей приверженностью идеалам равенства и разнообразия жителей. Город разделен на 20 муниципальных округов. Первоначально деление города на округа произошло 11 октября 1795 г. Париж был разделён на 12 округов. Они были пронумерованы с запада на восток; округа с 1 по 9 находились на правом берегу Сены, а с 10 по 12 — на левом берегу. Также стоит упомянуть то, что Каждый округ разделялся на 4 квартала, территория которых совпадала с территорией 48 кварталов, первоначально созданных в 1790 году. Однако, 1 января 1860 г. по указу Шарля Луи Наполеона Бонапарта, позже известного как Наполеон III в черту города были включены новые территории. Эти территории и 12 старых округов были преобразованы в нынешние 20.
В работе будет рассмотрен I округ Парижа, носящий название Arrondissement du Louvre (округ Лувр), является одним из старейших муниципальных округов Парижа, который берет своё начало в средних веках. Округ занимает самое значительное место по ряду причин. Район носит статус географического и исторического центра города. Сейчас первый округ — туристический и коммерческий центр столицы и самый богатый ее район.
В состав 1-го округа входят следующие административные кварталы: Сен-Жермен-л’Оксеруа (фр. Quartier Saint-Germain-l’Auxerrois), Ле-Аль (фр. Quartier Les Halles), Пале-Руаяль
(фр. Quartier Palais-Royal) и Пляс-Вандом (фр. Quartier Place Vendome).
Так как округ считается туристическим и коммерческим центром столицы, можно сделать вывод о развитой туристической инфраструктуре данного округа, об этом свидетельствует немалое количество кафе, ресторанов, отелей, магазинов одежды разного ценового сегмента, памятников архитектуры и музеев.
Анализ лингвистического ландшафта будет проделан на примере названий общественных организаций 1-го квартала Парижа, (Quartier Saint-Germain-l’Auxerrois, как уже упомяналось ранее).
