ГЛАВА 1. ОБЩЕТЕОРЕТИЧЕСКИЕ И ПРАВОВЫЕ АСПЕКТЫ ОПЕРАТИВНО-РОЗЫСКНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
§1. История становления и развития сыскных органов в России
На сегодняшний день исследования, связанные с оперативно-розыскной тематикой, немыслимы без ретроспективного экскурса, который обеспечивает углубленное изучение поставленного предмета, проникновение в его сущность и выведение наиболее общих закономерностей. История становления и развития оперативно-розыскной деятельности неразрывно связана с зарождением и эволюцией сыскных органов в России.
Поскольку история сыска имеет давние корни, представляется методологически верно выделить периоды его становления:
- сыскные органы в IХ - ХVII в.в;
- сыскное дело в эпоху реформ Петра I (ХVII - ХVIII в.в.);
- эволюция розыскной работы в период реформ ХIХ - ХХ в.в;
- советские сыскные органы (1917 - 1991 г.г.);
- современный этап развития оперативно-розыскной деятельности .
По справедливому суждению П.А. Пачина полицейская деятельность государства имеет своей задачей обеспечение внутренней безопасности, охрану общественного порядка и принуждение к исполнению правовых велений. Отношение государственной власти к этим функциям своей деятельности находится в прямой зависимости от степени развитости государственности . В связи с обозначенным можно отметить, что в начальный период формирования государственных образований (примерно, VI–VIII в.в.) требовалась охрана имущества и прав феодалов, что обеспечивалось в основном за счет войсковых отрядов – княжеской дружины или наиболее влиятельных и богатых феодалов, которые в необходимых случаях реализовывали и полицейские функции .
В начале становления российской государственности бремя по установлению преступника и розыск пропавшего имущества были возложены на потерпевшего. Однако уже в Русской Правде было закреплено положение о «вирниках», которые были представителями дружины князя, они осуществляли розыск преступника. Также в ранее указанном нормативном акте были установлены следующие формы сыска: «заклич» представлял собой объявление о преступлении; «свод» предполагал обязанность лица, у которого была выявлена украденная вещь, сообщить о продавце такой вещи; «гонение следа» выражался в виде поиска виновного лица .
В последствии, а именно в ХV веке появляется, а затем получает активное развитие основная процессуальная форма, именуемая розыск (сыск). Сыск представлял способ установления обстоятельств, имеющих отношение к конкретному делу (то есть расследование). Уполномоченными органами, осуществляющими расследование стали государственный органы, обладающие процессуальными полномочиями по допросу обвиняемых, свидетелей, а также сбору иных доказательств. В процессе расследования допускалось применение пытки. Согласно Соборному Уложению 1649 года считалось, что в случае если подозреваемый (подследственный) признается в содеянном в ходе пытки, является доказательством его вины и могло быть положено в основу для применения наказания .
С изданием в 1539 г. Белозерской и Каргопольской губных грамот в России начинается Губная реформа, в ходе которой происходит окончательное разделение единого древнерусского состязательного процесса на два вида: розыск (разыскной процесс) и суд (состязательный процесс), а также совершенствование организационно-правовых форм деятельности государственных учреждений.
В Великом Московском княжестве (ХV в. – первая половина ХVI столетия) полицейские, в том числе и сыскные функции, выполняли Земский, Разбойный, Сыскной и ряд других приказов – в центре и губные избы – на местах.
В Разбойном приказе приставы осуществляли розыск и поимку лиц, совершивших убийство, грабежи и другие тяжкие преступления, а также осуществляли управление губными избами, санкционировали их приговоры . В приказе Сыскных дел приставы ловили сбежавших холопов и доставляли их в судебные органы (суд наместника или суд боярский) для определения их дальнейшей судьбы. Характерно, что уже в это время поимку беглеца в пределах уезда производил пристав местного удельного князя или его наместника, а за его пределами – пристав того уезда, куда сбежал холоп.
В эпоху Судебников и Соборного уложения 1649 г. появляются и законодательно оформляются новые организационно-тактические формы розыска: по лихованным обыскам, по язычной молке, или пыточному оговору и по челобитным непосредственно заинтересованных в исходе розыска лиц.
Розыск путем лихованного обыска связан с понятием преступлений как лихих дел и был направлен на установление места нахождения скрывшихся преступников. Лихованный обыск представлял собой опрос населения с целью выявления известных («ведомых») ему лихих людей, возведения лиха на злодеев, их «отлихования». При этом выделяли два вида обыска: опрос соседей («окольных людей») и всеобщий («повальный») обыск .
Должностные лица, ведавшие розыском, в назначенном месте собирали со всего уезда съезд князей, детей боярских, их приказчиков, церковнослужителей всех рангов, дьяков и крестьян всех наименований «с выти по человеку» и расспрашивали «по крестному целованию», кто у них в селах и деревнях лихие люди – тати, разбойники; к кому они приезжают и «разбойную рухлядь привозят, и от кого на разбой ездят, и кому разбойную рухлядь продают». При этом обыскным людям делалось предупреждение, чтобы они «в обыске речи свои сказывали прямо, в правду, а не лгали и лихих бы людей не укрывали, а добрых бы людей напрасно не клепали, и по дружбе или по недружбе речей не говорили бы ни на кого; а учнут лгать, лихих людей укрывать, а добрых людей напрасно клепать, а после про то сыщется, и тем обыскным людем быти казненным» .
Соборное уложение распространило применение опроса окольных людей («обыска окольными людьми») на случаи «татьбы, разбоя, убийства, поноровки им в их местностях», а также для выявления «разбойных станов и хранилищ воровской рухляди».
Розыск по «язычной молке» был обязательным в отношении подозреваемых в преступлении и относился скорее к категории расследования. «И учнут на себе и на товарищей своих говорити, и по их язычным молкам оговорных людей имати» . Следует сразу подчеркнуть, что розыск по «язычной молке» на Руси не был связан с повсеместным обвинением людей в совершении противоправных действий для личной выгоды или неконтролируемым оговорам. По Уставной книге Разбойного приказа оговорам вовсе не давали веры и по ним не начинали дела, если, во-первых, лицо, подвергнутое розыску («язык»), не оговаривал кого-либо в разбоях и татьбе с пыток, а «начинал его оговаривать уже шедши на казнь»; во-вторых, «язычная молка» (оговор) признавалась недействительной, если тати и разбойники оговаривали не с пытки, а во время длительного тюремного заключения, таким «язычным молкам» предписывалось не верить, неповинным людям тягот и убытка не чинить, но причины оговора требовалось выяснять; в-третьих, «язычная молка» признавалась недействительной, если «язык» оговаривал в преступлениях лиц, передававших его в губу; в-четвертых, не брался во внимание оговор в расспросе до пытки, если «язык» от него отказывался при применении физического воздействия и первый, и второй, и третий раз .
Кроме лихованного обыска и «язычной молки» о месте нахождения разыскиваемого могли узнать из челобитных потерпевших лиц. Согласно ст. 19 Уставной книги Разбойного приказа, данный вид розыска осуществлялся только на основании поличного, т. е. очевидных событий. Например, когда разыскиваемый длительное время отсутствовал на постоянном месте своего жительства .
В конце ХVII в. дополнительно к ранее указанным субъектам общеуголовного розыска вводится новая категория должностных лиц – обыщики (сыщики). Это были особые княжеские «порученцы», высылаемые центральной властью в города и вотчины для розыска и преследования преступников и беглых холопов. Должность сыщика возникла на постоянной основе, когда его задачи, права и обязанности были регламентированы несколькими законодательными актами центральной власти. Самым полным из таких актов был царский «Сыщиков наказ» от 2 марта 1683 г. Наказ наделял сыщиков широкими полномочиями и определенной свободой действия на местах. Они подбирались, как правило, из дворянского сословия. К месту «поручения» сыщик выезжал с приданными ему дьяком и подьячими. А в соответствии с выдаваемой ему «послушной грамотой» воевода обязывался выделить сыщику местных стрельцов, палача и других служивых людей. Таким образом комплектовалось целое разыскное формирование, которое называлось «приказом сыскных дел».
С середины ХVII в. начинается отсчет второго периода разыскной работы на Руси, который связан с переходом к абсолютизму и обусловлен крупнейшими изменениями в государственном управлении России. Если вторая половина ХVII в. знаменуется преимущественно отмиранием сословно-представительных органов, то первая четверть ХVIII в. – строительством новой системы государственных органов. Существенный признак этого изменения в составе и структуре государственного аппарата – замена приказов коллегиями, Боярской думы – Сенатом, подчинение церкви государству (Синод), создание регулярной армии и полиции. В этот период в России впервые была создана регулярная полиция – специальный аппарат, отделенный от общеадминистративных органов государственного управления. Задачи полицейских органов были весьма многочисленны, но главными из них стали обеспечение безопасности и борьба с преступностью. Было издано свыше трех тысяч законов. В их числе основными правовыми документами, в которых устанавливались формы сыска, являлись: некоторые неотмененные нормы Соборного уложения 1649 г., Краткое изображение процессов или судебных тяжб 1715 г., Сенатский указ «Об определении главных сыщиков для сыску и искоренения воров и разбойников и беглых людей» с приложением «Инструкции определенному для сыска и искоренения воров и разбойников главному сыщику», Указ «О беспрепятственном розыске сыщиками воров, разбойников и их сообщников по всем губерниям» от 12 октября 1711 г. и др .
В результате полицейской реформы, проведенной Петром I, произошло становление регулярной полиции, были определены ее основные задачи и функции. Общая полиция была организационно отделена от органов политического сыска. Однако, несмотря на преобразования, полиция еще не в достаточной степени обеспечивала организацию правоохранительных функций в государстве. Существовавшие для этих целей административные органы – Розыскной и Сыскной приказы, явно не справлялись со своими функциями. По всей вероятности, именно в связи с этим в 1763 г. при Московской губернской канцелярии была учреждена Особая экспедиция для розысков по делам воров и разбойников, которая затем была переименована в Розыскную экспедицию. Розыскной и Сыскной приказы упразднялись, а предмет их ведения передавался во вновь созданную экспедицию.
В этот период наиболее отчетливо проявляются организационные начала разыскной работы. Розыск мог осуществляться либо чинами экспедиции, либо другими правительственными и частными учреждениями – по требованию экспедиции. В первом случае чину экспедиции с ведома полицейской канцелярии давалась особая инструкция, уполномочивавшая его отправиться с несколькими солдатами на розыски лица. Если же экспедиция считала более удобным поручить розыск обвиняемого какому-либо другому государственному учреждению, то ему посылалась «промемория» (памятная записка) или указ с требованием осуществления сыска разыскиваемого лица.
С подобными требованиями чаще всего экспедиция обращалась в полицейские канцелярии обер-полицмейстеров, полицмейстеров и градоначальников, которые после упразднения экспедиции и до организации Сыскной полиции выполняли оперативно-разыскные функции.
Характерной чертой организации разыскной деятельности того периода являлся ее военизированный характер. На службу в полицию, как правило, переводились армейские офицеры. Низшие полицейские чины комплектовались из унтер-офицеров и солдат старших возрастов, исполнявших рекрутскую повинность, но уже по возрасту и состоянию здоровья непригодных к службе в полевых войсках. В помощь полиции для проведения масштабных разыскных мероприятий (например, для поимки банд и воровских шаек, состоящих из беглых солдат и крестьян) нередко направлялись воинские команды. Учитывая сравнительную малочисленность полиции, к несению службы по охране общественного порядка привлекалось в порядке повинности местное население по одному человеку с каждых десяти дворов («десятские») и в качестве старшего над ними – один человек с каждых ста дворов («сотский»). В городах этих привлеченных к несению охранной службы из местного населения людей в некоторых документах ХVIII в. именовали квартальными поручиками.
По мере совершенствования уголовно-правовых отношений институт специальных сыщиков, введенный в городах еще в конце ХVII в., был упразднен Екатериной II. Ее указом было определено «вместо бывших сыщиков сделать в губерниях и провинциях благопристойнейшее учреждение, как бы воров и разбойников искоренять» , т. е. сыскные функции были возложены на местные органы управления, в частности на уездную полицию (нижний земский суд), а в уездных городах – на городничих. В последующие годы (до первого десятилетия ХХ в.) основным инструментом борьбы с уголовной преступностью на местах оставалась общая полиция, хотя в отдельные периоды времени должности сыщиков вводились вновь.
Знаменательным событием в реформе государственного механизма, сыгравшим в последующем определенную роль в организации службы уголовного сыска в начале ХIХ в., стало учреждение министерств, возглавляемых министрами . Одним из первых было учреждено Министерство полиции. В силу важности возлагавшихся на Министерство функций для него первого было разработано и одновременно с «Общим учреждением министерств» опубликовано «Учреждение и наказ министру полиции», ставшее нормативной основой его организации и деятельности . Необходимо учитывать, что полицейская служба в России в тот период представляла собой сложную организацию без единой и четкой законодательной регламентации. Входящие в ее состав различные подразделения были образованы в разное время под влиянием потребностей конкретного исторического периода .
В 1863 г. предпринимается попытка организовать уголовную полицию с возложением на нее оперативно-разыскных функций, которая была реализована только в декабре 1866 г., когда в Санкт-Петербурге впервые в России была учреждена сыскная полиция . В связи с ограниченным составом чинов сыскной полиции они не были прикреплены к конкретному району или участку, где могли бы осуществлять работу во взаимодействии с чинами наружной полиции. Весь личный состав был сосредоточен в центральном Управлении. Это приводило к формальной, чисто канцелярской работе сотрудников сыскной полиции, заключавшейся в обязанности составлять разыскные статьи для приложения к приказам и записи разыскиваемых вещей и лиц в справочные книги. Такое положение в значительной степени было обусловлено отсутствием общегосударственной системы уголовно-сыскных аппаратов. Ответом на неудовлетворительное состояние уголовного сыска стало издание 6 июля 1908 г. Закона «Об организации сыскной части» . В основу организации был положен опыт работы сыскных отделений Санкт-Петербурга и Москвы. В соответствии с законом на сыскные отделения возлагались все права и обязанности общей полиции в области производства дознаний по общеуголовным преступлениям. Новые сыскные отделения, как и существовавшие ранее функционировали по децентрализованному принципу. Начальники отделений подчинялись начальнику городской полиции. Закон 1908 г. установил контроль над сыскными отделениями со стороны прокуроров, имевших право давать непосредственные поручения чинам сыскных отделений относительно производства розысков. Следует заметить, что одной из задач, определенных в вышеуказанном законе, было улучшение разыскного дела в сельской местности. Вместе с тем, повышению эффективности деятельности сыскной и общей полиции по борьбе с уголовной преступностью мешало то обстоятельство, что более двух лет их работа осуществлялась без единого нормативного акта. Только 9 августа 1910 г. была издана «Инструкция чинам сыскных отделений», которая определила внутреннюю структуру и регламентировала порядок деятельности органов уголовного сыска в России .
В основу работы сотрудников сыскных отделений был положен принцип специализации (линейный принцип), который, несомненно, являлся новаторством в разыскной работе того времени .
Основным методом работы сыскных отделений была работа с использованием методов наружного и внутреннего наблюдения. Наружное наблюдение вели штатные сотрудники. Внутреннее наблюдение вели секретные сотрудники (агентура), привлекавшиеся к сыскной работе из представителей различных слоев общества. Вот что писал об организации Московской сыскной полиции тогдашний ее начальник А. Ф Кошко: «При каждом Московском полицейском участке состоял надзиратель сыскной полиции, имевший под своим началом 3–4 постоянных агентов и целую сеть агентов-осведомителей, вербовавшихся, по преимуществу, из разнообразных слоев населения данного полицейского района. Несколько надзирателей объединялись в группу, возглавляемую чиновником особых поручений сыскной полиции. Эти чиновники ведали не только участковыми надзирателями и их агентами и осведомителями, но имели и свой особый секретный кадр агентов, с помощью которого и контролировали деятельность подчиненных им надзирателей. Чиновники и надзиратели состояли на государственной службе. Агенты и осведомители служили по вольному найму и по своему общественному положению представляли весьма пеструю картину: извозчики, дворники, горничные, приказчики, чиновники, телефонистки, актеры, журналисты и др. Над деятельностью чиновников особых поручений я наблюдал лично, имея для их контроля около двадцати секретных агентов… благодаря этому контролю, над контролем мне вскоре же удалось внедрить в сознание моих подчиненных, что начальник следит сам за всем и в курсе всего происходящего, что, конечно, сильно подтянуло моих людей». Для довершения описания агентурной сети следует упомянуть еще о так называемых «агентах-любителях» .
Вместе с тем, наряду с положительными сторонами вышеуказанной Инструкции в ней имелись достаточно серьезные недостатки, на которые указывали сами чины полиции в специализированном издании того периода – «Вестнике полиции». По их мнению, Инструкция была «изложена так туманно, что дала возможность толковать начальникам городских полиций положение о сыскных отделениях в зависимости от их благоусмотрения, от чего сыск поставлен в такие рамки, которые не дают возможности успешно бороться с возрастающей из года в год преступностью» . В Инструкции ничего не было сказано об особенностях организации сыска в зависимости от местных условий (например, в районах, население которых придерживалось в быту особенных, местных традиций и обычаев – на Кавказе, в Средней Азии и т. п.). Не предусмотрен был порядок непосредственного взаимодействия сыскных отделений между собой, минуя губернатора. В случае необходимости начальник сыскного отделения имел право входить с рапортом к полицмейстеру, тот представлял дело на усмотрение губернатора, который, в свою очередь, входил в сношение с Департаментом полиции и лишь последний делал распоряжение о производстве необходимых разыскных действий сыскным отделениям различных губерний. Нецелесообразным, по мнению тогдашних сыщиков, было требование Инструкции о ношении чинами сыскных отделений форменной одежды. Ношение штатского платья разрешалось только «в случае особой необходимости». Нечетко был регламентирован объем полномочий прокурора по отношению к сыскной деятельности и материалам оперативного характера, что давало возможность прокурору не только надзирать за законностью при проведении уголовного сыска, но и руководить оперативной работой.
Неудовлетворительное положение в организации уголовного сыска вынудило Департамент полиции провести новую реформу. Она коснулась как личного состава сыскных отделений, так и порядка денежных и статистических отчетностей, регистрации преступников, правил опознания неизвестных лиц и циркулярного (всероссийского) розыска , который явился прообразом современного федерального розыска.
В начале ХХ в. российский уголовный розыск признавался одним из лучших в мире, поскольку использовал в своей практике новейшие методики, например, систему регистрации, основанную на систематизации информации о лицах по 30 специальным категориям. Активно использовались альбомы фотографий (первый российский кабинет фотографии был организован еще в 1889 г.). В то время, когда на западе методы фотографии и дактилоскопии только осваивались спецслужбами, российская полиция уже имела в своем распоряжении более 2 млн фотографий и 3 млн дактилокарт. Более того, система централизованного циркулярного розыска преступников, внедренная в уголовном сыске Российской империи к 1 января 1915 г., была заимствована сначала Скотланд-Ярдом, а затем получила всемирное признание.
Система и структура сыскных подразделений в целом оставалась неизменной до 11 марта 1917 г., когда Временное правительство издало постановление об упразднении Департамента полиции. Однако российское буржуазное государство не смогло обойтись без государственных правоохранительных органов. 17 апреля 1917 года постановлением Временного правительства «Об утверждении милиции» создается «народная милиция», деятельность которой регламентировалась «Временным положением». Если разграничение милиции было принято аналогично имперской полиции, т. е. на уездную и городскую, то другие основы организации милиции претерпели значительные изменения. Так, становится выборной городской или уездной управой должность руководителя милиции; вводятся новые штаты: начальник милиции, его помощники, участковые начальники милиции, их помощники, старшие милиционеры, милиционеры; начальник милиции, кроме того, располагает секретарем, канцелярией, архивом и рассыльными, а также помещением для арестованных. «Временное положение» фактически передало все полномочия охраны правопорядка местным органам власти. Роль центрального органа – Министерства внутренних дел – декларировалась только в объеме общего руководства, издания нормативных актов, производства ревизий и на деле была номинальной. Таким образом, центральному аппарату отводились функции координатора деятельности подчиненных подразделений.
