1. Возникновение политической концепции «Москва — Третий Рим»
В XIII веке. под ударами монгольских войск пало Киевское государство, чему предшествовала все большая изоляция отдельных его частей. Нашествие свирепых, дисциплинированных железом кочевников было воспринято европейцами как апокалиптическое событие вселенского масштаба, предсказанное "откровением Мефодия Патарского" и другими эсхатологическими трудами. Европа, благодаря своему выгодному геополитическому положению, выжила, а Россия была побеждена и покорена. Ее западные земли, наряду с Киевом, Черниговом и Смоленском, попали под власть Великого Княжества Литовского, а после его объединения с Польшей на несколько столетий вошли в состав Речи Посполитой, сблизившись с католическим миром и подвергнувшись полонизации.
На северо-востоке России, в условиях сложнейшего противостояния с завоевателями, начинает формироваться новое Древнерусское государство с центром в Москве. Этот отдаленный город, основанный киевским князем Юрием Долгоруким и расположенный на землях Владимиро-Суздальского княжества, имел драматическое восхождение от малого града до одной из мировых столиц. Много раз он горел, разрушался, тысячи его жителей умирали, но каждый раз он упорно восстанавливался и укреплялся под сенью своего небесного покровителя.Джордж, который убивает дракона. Образ Георгия - это не просто герб Москвы, а концептуальный образ, выраженный пластическими средствами, сочетающий в себе древнейший хтонический миф, Христианское самопожертвование, воинскую честь, противостояние добра и зла, торжество справедливости. Этот образ-всадник, поражающий дракона, - сконцентрировал в себе суть многовековой борьбы за становление российской государственности, что нашло отражение во многих произведениях русской культуры, в том числе в великолепном бело-золотом Георгиевском зале Большого Кремлевского дворца, посвященном воинской славе русских.Но временам подъема России предшествовали времена смирения, уничижения, накопления сил для борьбы. О тяжких испытаниях в годину монгольского разорения свидетельствуют «Слово о погибели Русской земли», где рисуется эпический облик процветавшей некогда страны, и «Сказание о граде Китеже», погрузившемся на дно озера, невидимом людям злым и открывающемся перед теми, кто "никакова помысла имети лукава, и развращенна, и мятущего ума". Светлая мечта о "земном рае", манящий идеал социальной утопии, стремление найти построенное на справедливости Беловодье станут одной из духовных грез отечественного самосознания, взыскующего созидания царства Божиего на земле, принесшей так много испытаний и все же неистребимой вплоть до нашего времени.
Этой идеи характерны следующие постулаты:
· Исключительное значение Православной Церкви в осмыслении исторической миссии и существования России как национального государства и мировой цивилизации.
· Исключительная роль государства в сохранении и защите Церкви и непреложный принцип симфонии.
· Восприятие истории православной России как части Священной истории и истории христианского мира
· Осмысление России как Богохранимой цивилизации
· Мессианская роль России (в образе православной столицы Москвы) в мировой истории под сенью Православной Церкви.
Крупнейший исследователь этой темы М. П. Кудрявцев, крупнейший исследователь этой темы, выделил три категории символизма Третьего Рима. Во — первых, символы, заимствованные у великих древних держав, наследницей которых Москва себя концептуализировала-Рима, Константинополя, Иерусалима. Во-вторых, символика апокалиптического Града Божия-Небесного Иерусалима, описанного в Откровении Иоанна Богослова. В-третьих, символы, связанные с земной жизнью Господа Иисуса Христа и Святой Землей.
Известно, что Кудрявцев считал главным символическим и градостроительным центром Москвы Храм Покрова Божией Матери на Рву и прилегающую к нему Красную площадь. Покровский собор имеет особое значение для понимания символики Храма Христа Спасителя, так как, по мнению ученых, этот собор был символически воспроизведен в его шатре-иконостасе.
Покровский собор стал архитектурным образом Небесного Иерусалима-Града Божия, в который человечеству суждено вернуться благодаря искупительному подвигу Христа Спасителя. Восемь глав, расположенных вокруг центральной девятой палатки, образуют в плане восьмиконечную звезду. Число 8 символизирует день Воскресения Христова, который по еврейскому календарю был восьмым днем, и грядущее Царство Небесное — Царство "восьмого века", которое наступит после Второго Пришествия Христа. А сама звезда символизирует христианскую Церковь как путеводную звезду в жизни человека к Небесному Иерусалиму. Она также напоминает нам о Вифлеемской звезде, которая указала волхвам путь к младенцу Христу, Спасителю мира. Шатер в русском церковном строительстве символизирует балдахин, который издревле возводился над святыней в знак ее Богосвященности и святости.
Самой трудной задачей для архитекторов было воплотить образ Нерукотворного храма небесного Иерусалима в земном граде (в Небесном Иерусалиме нет храма, а "есть только престол его"). Эта задача, по словам Кудрявцева, была блестяще решена в композиции Красной площади. Когда богослужения проходили на Красной площади во время больших церковных праздников, она была заполнена народом, духовенство занимало лобное место, где ставили аналой, а Покровский собор становился алтарем огромного храма под открытым небом. Именно эта композиция Красной площади была символически воспроизведена в пространстве храма Христа Спасителя.
Национальная идея "Москва-Третий Рим" провозглашала целью исторического существования России сохранение Православной Церкви под защитой государства. Главная церковь Москвы символизировала эту идею на языке своей архитектуры, скульптуры и живописи, прославляя спасение церкви Московской и Руси.
Российская Империя, с точки зрения религиозно-мистической, осознавала себя как продолжение римской и Византийской империй, как Третий Рим. Вопреки часто повторяемым утверждениям о том, что "знаменитое письмо Псковского монаха Филофея, написанное Василию III в первые годы XVI века, было скорее апокалиптическим, чем политическим", идея Третьего Рима является весьма ощутимой политической реальностью, признанной не только в России, но и во всем православном мире. Иначе вряд ли были бы случаи, подобные тому, что случилось с афонским старцем Иларионом грузинским. "Во время Крымской войны, после высадки англо-франко-турецких войск на русскую территорию, Вселенский Патриарх издал указ, чтобы все монастыри на Афоне молились о победе турецких войск в этой войне. Услышав это, грузинский старец, Брат Иларион, сказал о Патриархе: "он не христианин." И когда он услышал, что монахи Григорьевского монастыря исполнили приказание патриарха, то сказал: "ты лишился благодати Святого Крещения и лишил свой монастырь благодати Божией." Когда игумен пришел к старцу каяться, он сказал ему: "как ты смеешь, негодяй, ставить Магомета выше Христа! Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа говорит сыну своему: "Сядь одесную Меня, доколе я положу врагов Твоих к ногам твоим" (ПС. 109.1), и ты просишь его положить сына к ногам своих врагов!"
Патриарх исполнял, казалось бы, христианский долг-молиться за власть имущих, которыми для всей его паствы были османские власти. Однако старец Иларион указывает на послушание русскому царю как на высшую обязанность православного христианина, отменяя даже обязанность повиновения властям, ставя русского царя выше всех царей и царств. В письме к главе канцелярии русского Священного Синода тот же старец Иларион писал: "правители других народов. не русский царь] часто присваивают себе какое-то величие, но никто из них на самом деле не царь, они только приукрашивают и льстят себе великим именем, но Бог не благоволит к ним и не доверяет им. Они правят лишь частично, по милости Божьей. Поэтому тот, кто не любит своего богоизбранного царя, не достоин называться христианином..."
Понять эту логику, общую для представителей большинства православных народов, невозможно, если не принимать во внимание исключительный статус Римской Империи (продолжением которой считалась Российская Империя) не только в практике церковной жизни, но и в самой православной вере. Даже в словах Христа: "дай Богу то, что принадлежит Богу, и кесарю то, что принадлежит кесарю", слышится не умаление мирской власти (как это может показаться стороннему наблюдателю, далекому от богословия), а ее невероятное возвышение – для иудеев, к которым обращался Христос, казалось немыслимым поставить рядом с Богом одного из мирских правителей, даже римского кесаря. Однако Христос делает это, и в продолжение его слов все православное учение о государстве исходит из идеи двух сил-Церкви, жребия Божия, в чьей власти небесное, и царства, власти кесаря, в чьей власти земное. Правильное устройство христианской жизни должно заключаться, по Учителям церкви, в" Симфонии " (гармонии и единении) церквей со следующими церковными принципами царской власти, возглавляемой православным царем.
Почему Рим? Прежде всего, это империя, в которой во время правления ее создателя, Цезаря Августа, родился Христос. В Рождественской стихире знаменитого римского Сладкопевца есть даже параллель (повторяющая ту, которую мы видели в словах Христа о "Божьем" и "кесаревом") между Рождеством Христовым и рождением империи:
Августу, единственному правителю земли, принадлежит множество людей, а тебе, ставшему человеком из чистого, упразднен многобожие идолов. Под единым царством мирских Гради находились, в одном владычестве божества, ум обычно описывают веровала. Написано народом по повелению кесаря, написано верными во имя божества тебе в лице Бога нашего. Велика милость Твоя, Господи, слава Тебе.
Процесс передачи Императорского наследия неоднократно изучался, но почти всегда рассматривался в контексте либо русской истории, либо истории Церкви. Между тем его влияние на внешнеполитическую доктрину русского царизма мало изучено. Обычно подчеркивалось, что Россия не замечала имперского бремени, свалившегося на нее в связи с принятием идеологии Третьего Рима, что восточные дела мало интересовали русских… Это неправда. Даже в Послании старца Филофея, которое традиционно считается "манифестом" учения о Москве-Третьем Риме, вселенская роль Русского царства, в его политическом и эсхатологическом аспектах, сформулирована достаточно четко: "сие есть ныне тетка Нового Рима твоего суверенного царства, святая соборная апостольская церковь, которая на концах Вселенной в православной христианской вере во всем Небесном и да пошлет власть твоя, благочестивая, весть царю твоему, ибо все царства православной христианской веры сошли в Царство Твое. Ты один во всем Царствии Небесном христиан царь. Не преступи царь, заповедей прадедов твоих: Великого Константина и блаженного Владимира и великого богоизбранного Ярослава и прочих блаженных святых, корень их и до тебя ... смотри и слушай, благочестивый царь, как все христианское царство снидошася в одно твое, как два Рима пали, а третий стоит, а четвертого нет: уже твое христианское царство не достанется другим, по словам великого богослова." Примечателен ряд, построенный Филофеем: Константин, Владимир, Ярослав. Национально-государственное развитие России включается здесь в Имперский контекст, предстает как бы частью имперской истории, готовящейся к принятию Россией роли имперского центра, а русскими-миссии имперского народа.
