Глава 1 Критерии и юридическая природа гражданско-правовой
ответственности лица, признанного недееспособным
1.1 Историческое развитие подхода к определению категории
«недееспособность» в российском гражданском праве.
Правовое регулирование
На протяжении всего периода человеческой истории люди, которые психически больны из-за своего неправильного поведения и недостаточной мотивации, вызывали амбивалентные чувства у других. С одной стороны, это сострадание и жалость, с дру-гой-желание использовать их беспомощность, чтобы удовлетворить собственные блага. Лишение дееспособности применяется, если гражданин, вследствие психического расстройства, не способен понимать значения своих действий или руководить ими . К названным в ГК РФ критериям недееспособности гражданина законодательство пришло постепенно, совершенствуя правоохранительную практику с развитием общей культуры народа и изменением его представлений о психическом здоровье. Развитие гражданского законодательства привело к обособлению норм о недееспособных гражданах. Определены признаки и основания признания гражданина недееспособным.
Согласно устоявшимся взглядам историю любого цивилистического вопроса начинают исчислять со времени римского права. Именно там впервые и был определен институт правоспособности, где понятие дееспособности обозначало способность своими действиями осуществлять права и исполнять обязанности. Не все граждане Рима являлись дееспособными, недееспособными признавались душевнобольные и слабоумные, для них назначался попечитель. В римском праве ограниченно правоспособными являлись женщины, которые постоянно, независимо от совершеннолетия, находились под опекой домовладыки, мужа, ближайшего родственника, что определялось общим ограниченным публичноправовым статусом лиц женского пола вне зависимости от их сословного положения и считалось необходимым «в силу присущего женщине легкомыслия» .
Римское право оперировало главным образом понятием «психическое расстрой-ство» в смысле основания для оспаривания конкретной юридической сделки и приме-няло понятие недееспособности в силу судебного решения только к расточителям; все остальные душевнобольные считались недееспособными не на основании судебного решения, а на основании факта их болезни, который подлежал доказательству и оспа-риванию, не препятствуя действительности совершенных юридических сделок.
В период средневековья правовое положение граждан, страдающих психиче-скими расстройствами усугубилось. Наметившаяся в римском праве тенденция к осво-бождению некоторых слабоумных и сумасшедших (именно эти термины употребля-лись в римском праве) от юридической ответственности в средневековой Европе не получает сколько-нибудь заметного развития, хотя и не исчезает совсем.
На ранних стадиях развития права различие юридических последствий физиче-ских и психических болезней оставалось неизвестным, и даже в средние века, если не отрицались, то чрезвычайно ограничивались не только дееспособность, но и правоспо-собность целого ряда и физически неполноценных лиц, например: карликов, безруких, безногих, слепых, стариков. Такое ограничение обуславливалось зависимостью, в которую правоспособность ставилась от физической силы индивида и способности нести государственную службу.
Первые упоминания о вопросах дееспособности в России появились в законода-тельном акте ХII века князя Владимира «Закон Судный — людям», где указывалось, что при составлении завещания лицо должно быть в здравом уме и твердой памяти. В XVI— XVII вв., в эпоху монастырского надзора больных с психическими расстрой-ствами, данные заболевания интерпретировались в спектре религиозных понятий, как «одержимость бесом, злым духом, колдовство». В 1669 г. царь Алексей Михайлович Романов издал «Новоуказные статьи», оберегающие граждан от душевнобольных и в то же время оберегающие имущество таких лиц.
Значительные новации в отношении дееспособности были внесены в царствование Петра I. Именно им, регламентировали гражданско-правовое положение слабоумных. Указ «О свидетельствовании дураков в Сенате» (06.04.1722 г.). Следует отметить, что необходимость закрепления в праве института недееспособности гражданина, была обусловлена государственной необходимостью в борьбе с уклонением дворян от службы, но отнюдь не заботой о социальной поддержке слабоумных. Родители молодых людей, страшась отправки за рубеж на учебу своих детей, начали в массовом порядке ссылаться на их «слабоумие». Такой способ уклонения от непосредственных дворянских обязанностей не грозил какими-либо последствиями, так как в правах молодых людей ничего не менялось: они могли жениться, наследовать имущество родителей и распоряжаться им в дальнейшем. Впредь граждане, признанные в установленном порядке недееспособными, ограничивались как в государственной службе, так и в гражданских правах. Они не могли наследовать имущество и вступать в брак. Однако за слабоумными сохранялся и ряд прав, оберегающих от разорения. Например, если человек был женат или имел детей он не мог быть лишен имущества. Признание «безумным» обязывало налагать опеку на больного. Чиновники, помещенные для излечения душевной болезни в медицинские учреждения, не увольнялись со службы в течение года. Им сохранялась полностью заработная плата. Душевная болезнь сокращала срок, необходимый для выслуги лет.
В последующие годы наука гражданского права все больше внимания обращает на душевнобольных. В частности, душевная болезнь как основание, препятствовавшее заключению сделок, должно было устанавливаться в каждом конкретном случае для каждой конкретной сделки. Для признания недействительности всех вообще юридиче-ских сделок, совершаемых душевнобольными как недееспособными лицами, существо-вала необходимость удостоверения такого их состояния в установленном порядке. Освидетельствование душевнобольных и слабоумных проводилось в административ-ном порядке. По требованию родственников, опекунов, попечителей или наследников эти лица проходили освидетельствование во врачебном отделении губернского правления. Если психическая болезнь подтверждалась, то протокол с вопросами и ответами направлялся в департамент Сената. Только с момента признания Сенатом гражданин признавался недееспособным. Однако, пробелом такого порядка освидетельствования являлся вопрос охраны имущества больного и юридическая сила сделок, заключаемых им во время довольно продолжительного периода времени освидетельствования. Поэтому, вопреки закону, фактически гражданин считался недееспособным со времени признания лица душевнобольным во врачебном отделении .
На этапе становления советской власти в гражданском праве отмечалась двой-ственность основания признания гражданина недееспособным. Во-первых, душевная болезнь или слабоумие, вследствие которой больной не способен рассудительно вести свои дела, а во-вторых, чрезмерное расточительство, влекущее к потере имущества. За расточителями сохранялось право добывать себе трудом средства к жизни, самостоя-тельно распоряжаться полученным заработком, с согласия опекунов совершать любые сделки, а также сохранялась обязанность нести ответственность за вред, причиненный их неправильными действиями. Таким образом, речь шла в данном случае не о лише-нии гражданина дееспособности, а о ее ограничении.
В Своде Законов гражданских (СЗГ) (1815) специально была выделена глава 11 «Об опеке над безумными, сумасшедшими, глухонемыми и немыми». Закон определил формы умственного расстройства и произвел градацию субъектов на «безумных» — с отсутствием здравого ума с детства и «сумасшедших» — с умственными расстройства-ми по случайным причинам уже после рождения . Также в настоящем Законе личные неимущественные отношения с участием душевнобольных лиц регулировались своеобразно. В соответствии со ст.374, включенной в СЗГ в 1889 г., подлежало опубликованию распоряжение, "по какому поводу и над кем учреждается опека... с указанием звания или чина, имени, отчества, фамилии или прозвища лица". Подобные меры являлись способами правовой защиты и предотвращали заключение недействительных сделок в гражданском обороте, а также причинение возможного вреда, как самому душевнобольному, так и для иных граждан. В то же время публикация сведений о психическом расстройстве лица была действием, нарушающим его личные неимущественные права, в частности, право на охрану личной жизни, неразглашении врачебной тайны и т.п.
Российское законодательство не употребляло понятия "недееспособность". И ес-ли нормы, регламентирующие институт опеки, были сконцентрированы в единой гл.11 Своде Законов гражданских, то законоположения, определяющие основания для признания недействительности юридических актов, совершенных лицами в момент обострения психического расстройства, были помещены в различных разделах Свода. Закон различал опеку над личностью и над имуществом душевнобольного. Несмотря на это, на протяжении второй половины ХIХ века — начала ХХ века так и не было достигнуто четкого общего понимания в вопросе недееспособности.
Изложенное позволяет отметить, что на рубеже XIX-XX вв. в России была под-готовлена теоретическая и практическая база для изменения действующего законода-тельства и издания закона, регламентирующего правовое положение душевнобольных и слабоумных. Но российское законодательство оставалось неизменным. Например, редакция ст.373 СЗГ "О порядке освидетельствования" была незначительно изменена лишь в 1841 г., и до реформ 1917 г. оставалась неизменной.
На первом этапе судебных реформ, начавшихся в России с событий октября 1917 г., не было внесено принципиальных изменений в законодательные акты о право-вом положении душевнобольных . В соответствии с одним из первых советских зако-нодательных источников, Инструкции от июня 1918 г. «Об освидетельствовании ду-шевнобольных», предусматривающей административный порядок освидетельствования лиц с психическими расстройствами, осуществляла его врачебная комиссия в присутствии представителя органа власти, народного судьи и лиц, «от коих исходит ходатайство об освидетельствовании больного». Круг субъектов, имеющих право обратиться в компетентные органы с просьбой о признании гражданина недееспособным, был необоснованно расширен, что могло создавать предпосылки для злоупотребления правом, особенно учитывая, что порядок признания гражданина недееспособным оставался административным. Заявление могло исходить от родственников, опекунов, попечителей лиц, страдающих умственным расстройством, а также от учреждения, в котором больной служит, от союза или организации, к которой душевнобольной принадлежит, а также от совместно живущих с ним лиц.
Впервые институт недееспособности был юридически оформлен в первом ГК РСФСР 1922 г., статья 8 которого устанавливала, что «...совершеннолетние могут быть подлежащими учреждениями объявлены недееспособными, если: они вследствие ду-шевной болезни или слабоумия не способны рассудительно вести свои дела; своей чрезмерной расточительностью разоряют находящееся в их распоряжении имущество». В приведенной норме содержатся два основания недееспособности, одно из которых связано с состоянием здоровья лица, а другое — с фактической возможностью лица ра-зумно распоряжаться имуществом. Статья 31 ГК РСФСР 1922 г. разграничивала недее-способных субъектов на две группы: вполне лишенных дееспособности и временно находящихся в таком состоянии. Иначе говоря, в 20-е гг. ХХ века появился институт «полной», «ограниченной» и «временной дееспособности». Принятый в 1926 г. в новой редакции Кодекс законов о браке, семье и опеке повторил основные положения действовавшего законодательства о недееспособности и опеке. В то же время в ст. 72 Кодекса законов о браке, семье и опеке (КЗоБСО) был сужен круг субъектов, уполномоченных принимать решение о психическом состоянии освидетельствуемого. К ним были отнесены врач-психиатр и представитель органа здравоохранения. Впервые был узаконен предельный двухмесячный срок содержания испытуемого под наблюдением в лечебном учреждении.
В советский период учение о недееспособности получило определенное разви-тие в соответствии с теорией психиатрии, которая существовала в то время, с ее род-ным подходом как к психически больному, так и к его правам и обязанностям. До 60-х годов XX столетия в СССР судебно-психиатрические экспертизы в гражданском про-цессе проводились редко. Научная разработка проблемы дееспособности практически не осуществлялась. В учебник судебной психиатрии глава о судебно-психиатрической экспертизе в гражданском процессе впервые была включена только в 1954 г. До 1962 г. определение недееспособности гражданина проводилось районными исполнительными комитетами Советов депутатов трудящихся. С 1962 г. вступили в силу «Основы гражданского судопроизводства», с тех пор недееспособность устанавливается судом и для решения этого вопроса проводится судебно-психиатрическая экспертиза.
Действовавшее до недавнего времени законодательство не допускало возможно-сти конфликта интересов в гражданских делах о дееспособности. Гражданин, признан-ный недееспособным, не имел права самостоятельно обратиться в суд с исковым заяв-лением (в том числе и по поводу восстановления дееспособности), а также не имел права обратиться с заявлением о пересмотре судебного решения в порядке надзора. За-щита законных прав и интересов гражданина, признанного недееспособным, рассмат-ривалась как исключительное право опекуна. Возможность самостоятельного выбора недееспособным лицом представителя его интересов законодательством не предусмат-ривалась. Указанные нормы фактически лишали недееспособных граждан права на су-дебную защиту, а также придавали решению суда — первой инстанции о признании гражданина недееспособным, статус — окончательного и не подлежащего обжалова-нию.
Сегодня понятия «психическое заболевание», «душевнобольной» и производные от них понятия в действующем ГК РФ не употребляются. Родовым собирательным понятием, охватывающим всех людей, нуждающихся в психиатрической компетенции, является «лица, страдающие психическими расстройствами». Данное понятие более удачно, поскольку оно включает в себя собственно психически больных, лиц с пограничными нервно-психическими расстройствами и пациентов с так называемыми психосоматическими заболеваниями. В соответствии с действующим законодательством, недееспособность может быть установлена только судом . Причем законодатель специально подчеркивает, что гражданин может быть ограничен в дееспособности лишь на основании закона, а сделки, направленные на ограничение дееспособности ничтожны . Семейный кодекс Российской Федерации считает препятствием для вступления в брак не сам факт душевной болезни или слабоумия, а наличие недееспособности, установленной в судебном порядке .
1.2 Недееспособность гражданина: правовые проблемы теории и практики
На практике несовершенство понятия «недееспособности», не разработанность ее оценочных критериев, отождествление со смежными понятиями часто приводит к грубым и недопустимым нарушениям прав и законных интересов психически больных граждан, признанных в судебном порядке, недееспособными.
Наряду с недееспособностью существуют иные правовые явления, обусловлен-ные психическими нарушениями. Одни, как и недееспособность, вызваны неспособно-стью, по причине психического расстройства, понимать значение своих действий или руководить ими (невменяемость), другие смежные понятия имеют более отдаленную связь с недееспособностью (нетрудоспособность, инвалидность вследствие психиче-ского расстройства).
Эти правовые явления выступают в роли юридических фактов, влекущих опре-деленные правовые последствия. Они представляют собой юридические качества пси-хически больных, характеризуя положение лиц с неразвитой или болезненно искажен-ной психикой в той или иной форме.
Однако указанные понятия различны по своей сущности, основаниям возникно-вения, а также правовым последствиям, порождаемым ими.
Невменяемость отличается от недееспособности, прежде всего по своим меди-цинским и психологическим критериям.
Медицинский критерий невменяемости понимается значительно шире, так как включает в себя наряду с хронической душевной болезнью или слабоумием временное нарушение психической деятельности или иное болезненное состояние.
Психологический критерий невменяемости определяется только на момент со-вершения преступления. Аналогичный критерий недееспособности имеет значение не только для конкретного случая, но и для будущего времени. Отличие проявляется и в сфере применения, и в функциональном назначении. В то время как недееспособность используется в различных институтах нескольких отраслей права (гражданском, се-мейном праве), невменяемость применима в сфере уголовного права, так же ограни-ченное применение невменяемость имеет в административном праве.
Порождаемые невменяемостью и недееспособностью правовые последствия также различны. Если установление факта невменяемости служит основанием осво-бождения лица от уголовной (административной) ответственности за конкретное пре-ступление и применения к нему принудительных мер медицинского характера, то факт недееспособности порождает последствия иного рода: установление опеки и т.д.
Указанные различия приводят к тому, что лица, признанные невменяемыми, мо-гут быть в то же время дееспособными.
В то же время, в отношении лиц, признанных виновными в совершении пре-ступления и осужденных, в дальнейшем может быть вынесено решение о недееспособ-ности, вследствие психической болезни.
Однако различие между недееспособностью и невменяемостью не исключает возможности их совпадения у одного лица. Такие ситуации возникают в случаях, когда больной страдает врожденным или приобретенным слабоумием: олигофренией в стадии глубокой дебильности, имбецильности или идиотии, а также старческой деменцией.
Медицинский и психологический критерии невменяемости и недееспособности у таких лиц по существу идентичны. Наличие выраженной степени слабоумия свиде-тельствует о неспособности понимать значение своих действий или руководить ими не только в момент совершения преступления, но и при совершении в будущем юридиче-ских действий, так как слабоумие не имеет в своем течении периодов ремиссий. На практике это приводит к тому, что судебно-психиатрическая экспертиза (СПЭ) слабо-умных лиц, совершивших преступления, выходит за рамки вопросов, указанных в по-становлении следователя или прокурора, давая помимо заключения о неспособности психически больного понимать значение своих действий или руководить ими в момент совершения преступления, также заключение о необходимости установления над этими лицами опеки.
Таким образом, любые правовые вопросы, затрагивающие интересы психически больных, должны решаться дифференцированно, в зависимости от того, каким видом психического расстройства и в какой степени страдает больной, что способствовало бы эффективному использованию правовых средств при защите прав и охраняемых интересов психически больных лиц.
Рассматривая нетрудоспособность, как смежное понятие недееспособности, не-которые авторы считают неспособность к труду составной частью недееспособности. Однако с этим трудно согласиться. Лица с ненормальной психикой остаются в области трудовых правоотношений право субъектными. Различен лишь объем их трудовой дее-способности . Недееспособные лица часто сохраняют способность к труду и продол-жают трудиться, но лишь в специально создаваемых лечебно-производственных ма-стерских.
При психических расстройствах труд выступает не только важнейшим социаль-ным, но и лечебным фактором. Включение психически больного в трудовой процесс положительно влияет на течение болезни, тогда как отрыв от деятельности ведет к углублению болезни. Задачи трудоустройства психически больных заключаются в формировании новых или сохранении прежних трудовых навыков.
В настоящее время трудоустройство граждан, страдающих психическими рас-стройствами, практически невозможно. Сегодня многие предприятия прекратили свое сотрудничество с учреждениями, оказывающими психиатрическую помощь. В резуль-тате лица, страдающие психическими расстройствами, но владеющие высококвалифи-цированными профессиями, вынуждены заниматься неквалифицированным трудом. Даже такие спасительные для этой категории больных профессии, как дворник, убор-щица, грузчик, в современных условиях роста безработицы становятся недоступными. В существующих при психиатрических учреждениях лечебно-производственных ма-стерских резко сократился ассортимент работ.
В связи с этим заслуживает внимание точка зрения, по которой решением орга-нов местного самоуправления назначаются предприятия, обязанные сотрудничать с психиатрическими учреждениями. Взаимоотношения этих предприятий с учреждени-ем, оказывающим психиатрическую помощь, могли бы определяться договором о сов-местной деятельности, которым бы предусматривались обязанности предприятия по обеспечению трудом лиц, страдающих психическими расстройствами, размер отчисле-ний от прибыли указанным учреждениям и другие условия, которые стороны посчита-ют существенными для своих взаимоотношений.
Нетрудоспособность является самостоятельным правовым явлением. Признание нетрудоспособности составной частью недееспособности способствовало бы ухудше-нию правового положения психически больного. Ее отличие от смежных понятий ко-ренится, прежде всего, в основаниях возникновения. Недееспособность констатируется только судом. Сравниваемые состояния различны также по содержанию. Недееспособность означает неспособность понимать значение своих действий или руководить ими, т.е. обладать достаточным уровнем интеллекта и воли, памяти, критически оценивать жизненную ситуацию и предвидеть последствия. Нетрудоспособность же понимается как неспособность трудиться независимо от осознания значения своего труда. Их несхожесть проявляется в порождаемых ими правовых последствиях. Нетрудоспособность влияет, в основном, на динамику трудовых правоотношений.
Другое сходное с недееспособностью – правовое явление, предусматривающее такое состояние дееспособного лица, когда он не способен понимать значения своих действий или руководить ими . В юридической литературе существуют различные мнения по поводу такого правового состояния. Одни авторы относят такое состояние к невменяемости. Специалисты в области судебной психиатрии полагают, что оно явля-ется недееспособностью. Причем недееспособность носит временный характер, в мо-мент совершения сделки , без наложения опеки. Существует точка зрения относитель-но природы рассматриваемого правового явления, согласно которой – это адееспособ-ность .
Справедливо, что оба состояния совпадают по психологическому критерию, т. к. и в том, и в другом случае имеет место неспособность осознавать свои действия в конкретный момент. В теории и практике господствует мнение об их близости и по медицинскому критерию. Юристов же такие правовые состояния интересуют прежде всего, как юридические факты, порождающие определенные правовые последствия. Если невменяемость влечет освобождение от уголовной ответственности и возможность применения принудительных мер медицинского характера , то состояние неспособности понимать значение своих действий или руководить ими в момент совершения сделки – к признанию сделки недействительной и освобождению от возмещения имущественного вреда.
Можно сказать, что данная позиция, определяющая состояние, предусмотренное ст. 177 ГК РФ, как недееспособность, противоречит положениям закона и сложившим-ся представлениям правовой науки. Традиционно под недееспособностью понимается только длящееся правовое состояние, вызванное неспособностью понимать значение своих действий или руководить ими вследствие психического расстройства. Его воз-никновение связывается, в частности, с судебным решением о признании недееспособ-ным, после чего над лицом устанавливается опека. Поэтому, в медицинский критерий недееспособности в отличие от «адееспособности», не включаются кратковременные психические расстройства и иные болезненные состояния, к тому же недееспособность всегда должна влечь установление опеки. Последствия адееспособности носят одномо-ментный характер и имеют значение лишь для признания сделки недействительной или для освобождения от возмещения вреда .
Красавчиков О.А. справедливо рассматривает адееспособность как специфиче-ское правовое состояние, отличное от невменяемости и от недееспособности. В юриди-ческой литературе употребление термина «адееспособность» подверглось критике, ак-центируемой внимание на терминологическом тождестве недееспособности и адееспо-собности. Однако суть анализируемого правового состояния не в том, как оно называ-ется, а в том, что оно достигает своей цели, т.е. показывает специфичность обозначае-мого им понятия. Возможно, что термин «адееспособность» не совсем удачен, но удо-бен в научном обороте.
Инвалидность, как правовое состояние лица так же неоднозначна с недееспо-собностью. Недееспособный гражданин может и не быть инвалидом. Возможна и про-тивоположная ситуация, когда инвалид вследствие психического расстройства является дееспособным.
