Глава 1. Общая характеристика мошенничества в сфере кредитования.
1.1. История развития уголовного законодательства об ответственности за мошенничество в сфере кредитных отношений.
Историческое движение преступления происходит под действием четырех правил: закона развития государственных сил, закона развития потребностей общества, закона преобладания потребностей, столкновения их и закона развития способностей к обобщению.
Согласно первому, государство должно накопить достаточное количество интеллектуальных и физических сил для того, чтобы взять под свою опеку права, которые прежде зависели лишь от частной заботы. Второй закон велит охранять лишь те общественные отношения, прочность которых нарушена и требует немедленного государственного вмешательства. В соответствии с третьим, все потребности находятся в постоянной конкуренции и потому, уголовно-защищаемая потребность должна получить преобладание над остальными. Ну и наконец, для закрепления общественно-опасного деяния как преступного необходимы развитые и эффективные приемы юридической техники.
Специфичный путь в своем развитии мошенничество обрело в связи с тем, что оно посягает на отношения собственности. Именно поэтому нормы о мошенничестве идут в ногу с развитием экономического оборота в государстве. Также в исторической ретроспективе меняется взгляд общества на данное деяние, так как изначально имущественные отношения регулируются без вмешательства уголовной репрессии, а появление последней зачастую рассматривается как вмешательство в частную жизнь. Дело меняется, как скоро гражданская юстиция оказывается бессильной в борьбе с уловками мошеннической интеллигенции при новых условиях жизни .
Обществу с натурально-общинной формой хозяйствования имущественный обман не известен, потому что мошенничество – это преступление цивилизованное, которое становится наказуемым при высоком уровне развития экономического оборота. Такое общественно-опасное деяние зарождается в странах, в которых развита торговля, присутствует глубокое разделение труда и товарно-денежные отношения.
Уголовно-правовые нормы о мошенничестве – плод более развитого экономического состояния общества в сравнении с нормами о других имущественных преступлениях.
Первые отголоски об имущественном преступлении, сопровождающемся обманом, появились уже в Русской Правде (XI–XII вв.). Этот древнерусский правовой источник устанавливал такие имущественные преступления, как татьба (кража), разбой, самовольное пользование чужим имуществом и другие. Само мошенничество в Русской Правде не раскрыто, но в статье 47 Пространной Редакции сказано: «человек, который обманом получил деньги и пытался скрыться в другой земле, не может пользоваться доверием, так же, как и вор» . Как мы видим, сам состав мошенничества в Русской Правде не выделяется, упоминание о нем отсутствует и в Псковской Судной Грамоте. Впервые понятие «мошенничество» встречается в статье 58 Судебника 1550 г.: «А мошенику та же казнь, что и татю. A кто на мошенике взыщет, и доведет на него; будет (ино) у ищеи иск пропал, a оманщика казнити приведут его, ино бити кнутьем» .
Появление данного термина не сопровождается его толкованием, но мы можем говорить об имущественном характере обмана, так как упомянутая норма располагается в той же статье, где установлена ответственность за кражу. Также следует отметить неоднозначное соотношение понятий «мошенничество» и «обман», поскольку, с одной стороны, опираясь на конструкцию нормы можно сделать вывод о равнозначности «мошенника» и «обманщика», с другой стороны, по Судебнику Ивана Грозного обманным способом совершались иные неимущественные преступления, такие как ложные показания на повальном обыске, ябедничество и лжесвидетельствование.
Большинство исследователей древнерусского права пришли к выводу, что фактически мошенничество причислялось к мелкой краже. Это подтверждается самим названием деяния, ведь «мошна» – это денежный мешочек, то есть кошелек. Обман, интерпретируемый как ловкость и использование неосмотрительности потерпевшего, выступает в роли способа, облегчающего совершение кражи. Таким образом, мошенничество по Судебнику 1550 г. – это частный случай кражи, смысл которого существенно отличается от современных реалий.
Соборное Уложение 1649 г. поддерживает и развивает заданный курс: мошенничество выступает в роли мелкой татьбы, а параллельно развиваются нормы об обмане, и наказуемыми становятся продажа недвижимости порознь и другие ранее неизвестные виды обмана. Если по Судебнику на обвинителя возлагается обязанность доказывания, то теперь вдобавок вводится ряд ограждающих от преступления норм в отношении потенциальных потерпевших: «Не проведав подлинное, не принимай чужое» (статья 21), «не принимай чужих крестьян и не давай им ссуды» (статья 23)».
Артикул Воинский 1716 г. Петра I не приносит коренных изменений в понимание «мошенничества» и «обмана», а лишь добавляет ответственность за должностной обман, а также за недоносительство о нем: «Кто его величества или государственные деньги в руках имея, из оных несколько утаит, украдет и к своей пользе употребит, в расходе меньше записано и сочтено будет, нежеле что он получил, оный живота лишится и имеет быть повешен. Тую же казнь чинить и тем, кои ведая про то, а не известят» .
В мошенничестве в сфере кредитования одним из важнейших памятников древнерусского феодального государства является Русская Правда. Наиболее полным в данном памятнике представлено описание договора займа. Ст. 15 краткой редакции Русской Правды обязывала должника выплатить штраф в размере трех гривен за злонамеренное уклонение от уплаты займа. Наличие 12 свидетелей в данном случае было обязательным условием судебного разбирательства. Древнерусское феодальное право разрешало обращение взыскания не только на имущество как таковое, но и на человека – «злонамеренного должника» , что нашло свое отражение в краткой редакции Русской Правды. Такой должник, не уплативший долг по кредиту, мог быть даже продан в рабство, что характерно для периода того времени. Необходимо также отметить, что кредит был вправе получить только купец, который осуществлял товарно- денежные сделки.
Но, тем не менее, «наибольшее внимание Русская Правда среди имущественных преступлений уделяет краже (татьбе). Упоминаний об обманном завладении чужим имуществом достаточно мало и то только в связи с торговыми отношениями. «Если кто многим будет должен, а купец, приехавший из другого города или из другой земли, не зная про то, поверит ему товар, а тот будет не в состоянии с ним расплатиться за товар, да и первые заимодавцы также станут требовать уплаты долгов, не давая взаймы для уплаты гостю, в таком случае вести должника на торг и продать, причем наперед выплатить долг пришельца, а остаток поделить между своими местными заимодавцами» .
Обращаясь к законодательству периода 12-14 веков, необходимо отметить Псковскую Судную грамоту. Центральное место в данном источнике отводилось гражданско-правовым нормам, регламентирующим выдачу займов и ответственность должников. Здесь необходимо заметить, что гражданско- правовые споры и уголовные в исследуемый нами период времени не имели четкой грани их разделяющей. В данном источнике права получили детальную регламентацию нормы, регулирующие обязательственные правоотношения. Устанавливаются гарантии защиты прав и интересов кредиторов посредством такого способа обеспечения исполнения обязательств как залог. Псковская Судная грамота 1397 года выделяла помимо простого залога также залог с оформлением закладной доски и заключение договора займа под залог с оформлением записи, что в свою очередь являлось одним из способов заключения договора займа и давало возможность судебной защиты законных прав, влекущая возможность приведения доказательств в судебном процессе.
В Судебнике 1497 г., содержалась статья «О займах», которая непосредственно предусматривала ответственность купца за потерю, распродажу заемного имущества. Аналогичные по составу нормы были включены также и в иные законодательные акты, но более позднего времени.
Судебник 1550 года Ивана Грозного первым разграничивает такие понятия как кража (татьба) и мошенничество. Статья 58 Судебника предусматривает ответственность за мошенничество (обман) в виде ударов кнутом.
Соборное Уложение 1649 г. содержало главу Х, которая была посвящена неисполнению заемщиком своих обязательств при невозврате какого-либо имущества. Так, ст. 206 гласила: «А буде кто у кого возьмет денег в займы, или чего-нибудь для торговли, и тот долг истеряет своим безумием, пропьет, или проворует каким-нибудь обычаем, а сыщется про то допряма, а окупится ему будет нечем, и его отдати исцу головою до искупу же»1. Субъектом данного преступления могло быть любое свободное лицо. В данном Соборном Уложении за неисполнение долговых обязательств, преобладал принцип личной ответственности должника.
В ХVIII веке в России начали появляться первые банковские учреждения, которые по большому счету вплоть до середины ХIХ века были государственными. Прородительницей всех банков в России была Монетная канцелярия, основанная в Петербурге в 1733 г., которая прежде всего предназначалась для выдачи ссуд под залог золота и серебра с уплатой 8% годовых. Позднее в Москве и Петербурге появилось ипотечное краткосрочное кредитование дворян. В 1754 г. при Санкт- Петербургском порте был открыт Банк для предоставления краткосрочных ссуд местным купцам.
С созданием первых банков в России появляются и первые преступления в этой сфере. Обстоятельствами, которые определили возникновение преступности в кредитно-банковской сфере в данный период времени в России, явился тот факт, что ссуды выдавались сравнительно немногим помещикам, купцам, дворянам, у которых они и продолжали оставаться. Указанные лица не возвращали деньги и не платили проценты, что вскоре привело к тому, что Банки начали закрываться.
В Уложении о наказания уголовных и исправительных 1845 г. в статье 1665 внесено и закреплено понятие мошенничества, под которым понималось любое, совершенное с помощью обмана, хищение чужих денег, вещей, имущества. Такое пространное определение мошенничества включает в себя и отношения в сфере кредитования и выдачи займов.
В 1872 г. был принят первый банковский закон, который ввел правила, регулирующие банковскую деятельность, в том числе в части предупреждений хищений и мошенничества. Однако до 1903 г. в уголовном законодательстве Российской империи не было норм, закрепляющих обособленную ответственность за конкретный вид мошенничества в экономической сфере.
В 1903 г. появилось новое Уложение. Для исторического анализа довольно интересным является гл. 33 «О мошенничестве» Уложения 1903 года. Данное Уложение относит к мошенничеству такие противоправные деяния, как побуждения лица посредством обмана вступить в невыгодную для него сделку и хищение чужого движимого имущества с целью присвоения, совершаемое с помощью обмана. Важно заметить, что главнейшим признаком мошенничества в вышеуказанных случаях является обман как таковой. Где под последним понималось умышленное искажение информации с целью ввести другое лицо в заблуждение. Как правильно отметил А.А. Сапожков: «Обман в Уложении 1903 года вновь был признан законодателем в качестве центрального признака понятия мошенничества, под которым понималось сознательное и умышленное искажение истины для введения другого в заблуждение, для обольщения его» .
На стороне защиты интересов кредиторов выступали статьи с 599 по 607 данного Уложения. Указанные нормы предусматривали ответственность за такие противоправные деяния, как не объявление суду о наличии возможности удовлетворить требования кредиторов, незаконное распоряжение своим имуществом (сокрытие, отчуждение, передача в залог уже арестованного имущества) во вред кредиторам. В данных нормах прослеживается некоторое сходство с противоправными деяниями, предусматривающими ответственность за злостное уклонение от погашения кредиторской задолженности в УК РФ 1996г.
На первоначальном этапе развития Советского государства конструкция состава мошенничества была несколько упрощена. Так, в Уголовном кодексе (УК) РСФСР 1922 г. в ст. 187 определялось: «Мошенничество, то есть получение с корыстной целью имущества или права на имущество посредством злоупотребления доверием или обмана, карается принудительными работами на срок до шести месяцев или лишением свободы на шесть месяцев» . Появление ст. 130 в Уголовном Кодексе 1922 г., предусматривающей ответственность за неисполнение обязательств, которые вытекали из договора, заключенного с государственным предприятием, оказалось недостаточно эффективным в борьбе с нецелевым использованием государственных средств, где наличие фактора намеренности при невыполнении условий контракта являлось обязательным условием. Вышеуказанный Кодекс под мошенничеством понимал «получение имущества или права на него, совершенное с помощью обмана либо злоупотребления доверием с корыстной целью. Обман представлял собой сообщение сведений, не соответствующих действительности, а также заведомое сокрытие тех обстоятельств, сообщение о которых было обязательно» .
Принятый после образования СССР УК РСФСР 1926 г. определил мошенничество как вид преступного хищения чужого имущества, как «злоупотребление доверием или обман в целях получения имущества или права на имущество или иных личных выгод». Также данный Уголовный Кодекс характеризуется появлением такого признака, как «злонамеренность» неисполнения обязательств, взятых на себя по договору с государственной организацией. Субъектами данного преступного деяния могло быть лишь частное лицо.
Ст. 131 УК РСФСР 1926 чаще всего применялась в совокупности со ст. 169, которая предусматривала ответственность за мошенничество . Но, законодатель разграничивал данные составы преступлений, и ответственность за совершение указанных деяний наступала по совокупности – как за мошеннические действия, так и за нарушение исполнения договорных обязательств. Здесь необходимо отметить, что состав мошенничества в Уголовном Кодексе 1926 года был сформулирован законодателем более объемно, чем состав мошенничества Уголовного Кодекса 1922 г.
На смену Уголовному Кодексу РСФСР 1926 пришел Уголовный Кодекс РСФСР 1960 г., который должен был исправить сложившееся положение. Но, к сожалению норм, аналогичных нормам, содержащимся в Уголовном Кодексе РСФСР 1926, в УК 1960 года не встречается. При совершении таких преступлений, как незаконное получение кредита и злостное уклонение от погашения кредиторской задолженности, ответственность наступала в соответствии со статьями о хищении государственного имущества, а также о мошенничестве.
По справедливому замечанию Л.Д. Гаухмана и С.В. Максимова «действия, которые сейчас охватываются ст. 176 УК РФ 1996 г., подпадали под норму, сформулированную в ст. 148-3 УК РСФСР 1960 года. В смысле ст. 148-3 примерами обмана могли быть: представление кредитору ложных сведений о финансовой состоятельности получателя кредита, заведомо недостоверного бизнес-плана, технико-экономического обоснования предстоящих инвестиций, а равно несообщение кредитору об ухудшении финансового со- стояния получателя кредита, если обязательность такого уведомления была предусмотрена кредитным соглашением» .
Новый этап в уголовной регламентации мошенничества берет свой отсчет с 1 января 1997 г., когда вступил в силу ныне действующий Уголовный кодекс 1996 г. Понятие мошенничества, данное в нем, неизменно сохраняется до сих пор. Ст. 159 устанавливает: «Мошенничество, то есть хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием». Обратим внимание, что законодатель меняет «завладение», закрепленное в былом УК РСФСР 1960 г. на «хищение», а «обман» меняется местами с «злоупотреблением доверием» и становится на первый план. Понятие хищения раскрыто в примечании к статье 158 УК: «…совершенные с корыстной целью противоправные безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, причинившие ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества». Безусловно, замена завладения на хищение – удачный шаг. Во-первых, это подчеркивает, что мошенничество – форма хищения, а во-вторых, разграничивает данный состав с завладением чужим имуществом без признаков хищения.
В первоначальной редакции УК 1996 г. к квалифицирующим признакам I степени относилось мошенничество, совершенное группой лиц по предварительному сговору, неоднократно, лицом с использованием своего служебного положения либо с причинением значительного ущерба гражданину. Совершение преступления организованной группой, в крупном размере или же лицом, ранее два или более раза судимым за хищение либо вымогательство, устанавливалось как квалифицированное мошенничество второй степени.
В течение уже двадцатилетнего действия кодекса нормы УК 1996 г. претерпевали изменения в части квалифицирующих признаков и размера санкций. Бурное развитие общественных отношений, сопровождающееся возникновением новых форм мошеннических махинаций, подтолкнуло законодателя к внесению кардинальных изменений в УК в 2012 г. Глава 21 УК РФ была дополнена шестью новыми статьями (ст. 159.1 – 159.6 УК РФ) , предусматривающими уголовную ответственность за различные виды мошенничества.
В Пояснительной записке к законопроекту, отмечалось, что такие изменения были вызваны необходимостью дифференцировать меры уголовно-правового воздействия на лиц, совершивших мошеннические действия, в зависимости от сферы совершения указанных действий, а также от предмета и способа совершения преступлений. В связи с этим законодатель установил специальные составы преступлений, предусматривающие уголовную ответственность за мошеннические действия (бездействие), связанные с кредитованием (ст. 159.1 УК РФ), с получением выплат (ст. 159.2 УК РФ), с использованием платежных карт (ст. 159.3 УК РФ), с договорными отношениями в сфере предпринимательской деятельности (ст. 159.4 УК РФ), со страхованием (ст. 159.5 УК РФ), с компьютерной информацией (ст. 159.6 УК РФ). Данные изменения были неоднозначно восприняты юридической общественностью и повлекли множество споров как доктринальных, так и судебных.
