ГЛАВА 1.
Понятие, признаки, виды и формы соучастия в преступлении согласно действующему законодательству Российской Федерации
1.1 Понятие соучастия в преступлении
В действующем Уголовном кодексе Российской Федерации, в ст. 32, приводится следующее определение соучастия: «умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступления». По мнению ученых таких как Арутюнов А.А. Институт соучастия: системный подход и проблемы квалификации. - М., 2002; Гаухман Л.Д., Максимов С.В. Уголовная ответственность за организацию преступного сообщества (преступной организации). Комментарий. - М.: Учебно-консультационный центр «ЮрИнфоР», 2006., данное определение соучастия нельзя назвать правильным.
Институт соучастия, на протяжении долгого времени, был и остаётся одним из самых сложных и дискуссионных институтов в уголовном праве, часть аспектов которого до сих пор являются предметом многочисленных споров. В конце девятнадцатого – начале двадцатого вв, многие учёные, посвятившие себя изучению проблемы соучастия, разошлись во мнениях относительно его природы и сущности. Мнение одних учёных, основывалось зависимости соучастия от главного действия. Они считали, что исполнитель, занимает центральное положение между другими участниками, которые в свою очередь никаким образом не связаны с преступным результатом и несут ответственность за действия исполнителя. Такая теория, в итоге, получила название – акцессорная теория соучастия. Сторонник акцессорной теории соучастия М.И. Ковалев, заявлял следующее: «Мы считаем, что и советскому уголовному законодательству свойственно признание акцессорной природы соучастия... Если нет самого преступления, то можно ли говорить вообще о соучастии в преступлении, то есть об участии в том, чего в действительности нет» . Так же, акцессорная теория получила поддержку в трудах А.В. Наумова; см.: Уголовное право. Общая часть: Курс лекций. - М., 1996. С. 308-313.
Другие полагали, что соучастник сам несёт ответственность за совершённые им действия, основываясь на том, что каждое совершённое им действие, повлекшее за собой наступление преступного результата, является основанием ответственности за весь наступивший результат вне зависимости от действий других соучастников. См.: Гришаев П.И., Кригер Г.А. Соучастие по уголовному праву. - М., 1959. С. 172, 173; Бурчак Ф.Г. Учение о соучастии по советскому уголовному праву. - Киев, 1969. С. 67 - 72; Российское уголовное право: В 2 т. Т. 1. Общая часть. / Под ред. А.И. Рарога. - М., 2003. С. 249-254.. В защиту своих теорий, их сторонники, были не в состоянии привести достаточное количество весомых доводов, дабы доказать, что именно их теория является единственно верной. Как считает А.П. Козлов, на данный момент, теория и практика уголовного права совмещают в себе элементы одной и второй теорий . В этой связи, учёный Г. Колоколов в своих трудах отмечал следующее: «При рассмотрении дискуссионного вопроса об акцессорной природе соучастия диссертант занял позицию поддержки тех криминалистов, которые признают акцессорность соучастия. Однако понимается она в диссертации лишь как лидирующая роль исполнителя, укладывающаяся в формулу: нет соучастия без исполнителя. Наличие такого подхода отнюдь не исключает самостоятельной ответственности других соучастников в пределах их умысла» .
В эпоху советского союза, перед учёными стояла задача, найти наиболее подходящее научное определение соучастия. В 1960 году, Уголовный кодекс РСФСР содержал в себе следующую трактовку соучастия: «Умышленное, совместное участие двух или более лиц в совершении преступления». Однако оставался нерешённым один вопрос, какое положение в данном определении, должен занимать термин «умышленное»? Одни учёные, сходились во мнении, что его место перед словом «совместное», поскольку такой порядок, позволил бы распространить умысел одновременное на само деяние и на совместность как таковую. Мнение по этому поводу выражал учёный С.В. Афиногенов, в своих трудах он писал: «Положение закона о том, что соучастие - это умышленное совместное совершение преступления, делает ненужной ссылку на то, что и сами преступления, совершаемые в соучастии, должны быть умышленными» .
Иные учёные, полагают, что при помощи данного термина, следует определять только совершение преступления.
На данной основе делали и законодательное предположение: «Соучастием является совместное участие двух или более лиц в совершении одного того же умышленного преступления» .
В данном случае, путём перемещения термина «умышленный» от совместности к преступлению, становиться невозможным соучастие в неосторожном преступлении, а также имеет место излишняя объективизация понятия совместности. По мнению А.А. Пионтковского, «сторонники приведенной точки зрения не выполнили поставленной перед собой задачи, поскольку, отделяя термин «умышленное» от совместности, они делали возможной неосторожную совместность, в частности в умышленном преступлении, и в то же время способствовали закреплению представления о совместности как сугубо объективной категории» . Так же, учёный А.А. Пионтковский отметил: «представляется, с позиции существующей доктрины соучастия только как умышленной деятельности в умышленном преступлении более последовательны те авторы, которые термин «умышленное» в определении соучастия повторяют дважды, характеризуя им и совместность, и преступление: умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступления» .
Действующий УК РФ, содержит в себе понятие соучастия, в котором форма умысла занимает место одновременно рядом с совместностью и с преступлением. Д.А. Безбородов, считает, что при формировании подобного определения, законодатель преследовал цель в полной мере реализовать доктрину умышленного соучастия .
За последние годы, была предпринята не одна попытка разработки самостоятельной категории неосторожного сопричинения как элемента института множественности участников одного преступления, в составе которой было бы соучастие, групповое исполнение и неосторожная сопричастность . Учёный Д.В. Савельев, как, впрочем, и множество других учёных, отождествляют групповое исполнение и сопричинение, одновременно вносят свои предложения с целью создания соответствующей нормы об умышленном и неосторожном сопричинении .
Однако, как считает учёный А. Трухин, данное решение вызывает ряд сомнений, потому как множественность участников должна предопределять особенности субъективного характера особенности субъективного характера, особенности личности участников, в то же время соучастие, к примеру, выступает только лишь как специфика совершения преступления, специфика объективного участия в преступлении (о чём наглядно свидетельствует и определение видов соучастников, приведённых в законе).
Термин «сопричинение», по мнению учёных так же является не совсем удачным, поскольку он далеко не полно отражает объективную связь, которая имеет место между поведением и преступным результатом. Связь, о которой идёт речь, далеко не всегда является причинной. Наиболее правильным решением, было бы трактовать неосторожное сопричинение, не иначе, как неосторожное соучастие . Я целиком и полностью выступаю «за» это решение.
Ряд авторов, считают необходимостью, подходить к определению соучастия через решение проблемы структуры виновности в соучастии на двух уровнях. Во-первых, виновное участие каждого в достижении результата. Во-вторых, дифференциации виновности при функциональных связях .
В ходе решения проблемы о виновном участии каждого из соучастников в достижении преступного результата, необходимо всегда помнить о том, что психическое отношение каждого из участников к собственному деянию, разное. Выделяется четыре его формы:
1. умышленное отношение к деянию при умышленном отношении к результату;
2. умышленное отношение к деянию при неосторожном отношении к результату;
3. неосторожное отношение к деянию при умышленном отношении к последствиям;
4. неосторожное отношение к деянию при неосторожном отношении к последствиям.
Первый вариант, олицетворяет умышленное соучастие именно в том виде, в котором оно существует на данный момент. Второй и третий варианты – представляют собой соучастие со смешанной формой вины. Эти варианты получили признание множества учёных теоретиков. Однако, есть ряд учёных, которые выступают против подобной позиции. Например, учёный П.Ф. Тельнов, считал невозможным неосторожное соучастие, при смешанной форме вины. В своих трудах, он писал следующее: «неосторожность не позволяет наметить определенные границы уголовной ответственности за объективно связанное поведение двух или более лиц...» . Я считаю с его позицией не согласен. Моё мнение, аналогично мнению Н.Г. Иванову, описанному в его монографии Иванов Н.Г. Понятие и формы соучастия в советском уголовном праве. - М., 2004. С. 57., Моя позиция по данному вопросу, весьма однозначна. Я абсолютно убеждён в том, что каждый человек, способный осознавать свои действия и ими руководить, при этом достигший возраста, с которого наступает уголовная ответственность, несомненно способен оценить собственный вклад в преступление, даже в случае неосторожности. Тот участник, который своими действиями поддерживает другого участника, ставит перед собой определённую цель, по достижении которой, он получает желаемое, в то же время предвидит (что представляет собой преступное легкомыслие), либо при необходимой внимательности и предусмотрительности должен был и мог предвидеть (преступная небрежность), возможность наступления преступного результата, который закономерно последует от такой его помощи и носящий побочный к его деятельности характер. Вот что думает М.И. Ковалев, относительно неосторожного соучастия: «Всякая деятельность соучастников должна отражаться в сознании исполнителя, и только будучи оцененной им, используется для достижения результата. Если исполнитель не понимает, что его подстрекают к преступлению, то и употребленные пособником средства или внушения подстрекателя не могут оказать на него осознанное им воздействие. Да и преступника, не отдающего себе отчет в том, что в совершении противоправного деяния ему помогают другие лица, нет оснований квалифицировать как соучастника. Нельзя также усмотреть соучастия там, где подстрекатель и пособник не сознают, что они участвуют в преступлении. Действующий неосторожно не может предвидеть, как поведет себя исполнитель в создавшейся ситуации» . Так же по данному вопросу, высказывался учёный Н.Г. Иванов, говоря: «неверной представляется аргументация, согласно которой доказательством наличия только умышленного соучастия выступают категории, связанные с умыслом (если лицо не осознает, что его подстрекают к совершению преступления, то умысла действительно нет, но это вовсе не доказывает отсутствие соучастия)» .
Подвергая анализу второй уровень – дифференциация психического отношения участников согласно функциональным связям – надо сказать что данное положение так же является предметом споров в уголовном праве. В качестве примера, можно привести высказывание А.Н. Трайнина, согласно которому: «соучастия нет, когда исполнитель действует умышленно, а помогавшие ему лица - неосторожно. Соучастия также нет, когда умышленно действуют третьи лица, а исполнитель - неосторожно. Но соучастие имеется во всех случаях совместного совершения несколькими лицами одного и того же неосторожного преступления» . Позиция автора, так же подкрепляется следующим фактом, если имеет место наличие умысла при склонении субъекта, чьи действия характеризуются неосторожностью, в данном конкретном случае, налицо будет опосредованное причинение, но никак не соучастие. Всякий раз, говоря о пособниках и подстрекателях, как о лицах, склоняющих к совершению преступления, мы не вспоминаем о пособничестве, которое ни коим образом не связано с причинением.
В своей работе, автор приводит пример, в котором утверждает, что соучастия не будет, в том случае, если лицо, действующее умышленно, было склонено к совершению преступления неосторожно, аргументируя это тем, что лицо, действующее неосторожно не осознает ничего относительно поведения лица, действующего умышленно .
Мнение А.Н. Трайнина, касаемо данного вопроса, подвергается сомнению учёным С. Улицким, он объясняет это следующим образом: «Ведь если мы рассматриваем вину относительно функций участников, то признание неосторожным поведения участника свидетельствует о сравнительной неосторожности, о том, что такое лицо либо предвидит поведение умышленно действующего участника и легкомысленно рассчитывает его предотвратить, либо не предвидит, хотя должно было и могло предвидеть. Естественно, если лицо не знало о возможном поведении умышленно действовавшего лица (не предвидело, не могло и не должно было предвидеть), то нет речи не только о соучастии, но и о неосторожности вообще. Кроме того, не следует забывать о первом уровне определения вины: при наличии функционально сравнительной вины может отсутствовать вина по отношению к последствию, т.е. вина при соучастии определяется на основе совокупности двух уровней: вина есть тогда, когда имеется и функционально сравнительное психическое отношение, и психическое отношение к результату. При анализе второго уровня выходим на важнейшее свойство вины в соучастии - отражать не только психическое отношение к результату собственного поведения, но и отношение к совместности поведения; то, что все участники действуют совместно, в направлении единого результата, должно находить отражение в сознании каждого участника. Без такового не может быть соучастия, даже неосторожного» .
Автор А.П. Козлов, в своём труде под названием «Соучастие: традиции и реальность», говорит о необходимости введения в закон неосторожного соучастия и считает, что таким образом можно будет обойтись и без того лишних терминологических изысканий, что без каких-либо затруднений, квалифицировать те преступные деяния, которые по сей день остаются за гранью уголовного закона .
Подробное исследование данного вопроса, позволяет сделать следующее заключение: Поскольку институт соучастия, является довольно старым и насчитывает десятки лет, на протяжении всего периода его изучения, учёные ставили перед собой задачу, сделать понятие соучастия, как можно более совершенным и всеобъемлющим, что является очень важным, так как опираясь лишь на общее понятие соучастия, у правоприменителей в их деятельности, будет возможность понять, в каком случае деяние совершённое совместно несколькими лицами, можно будет считать соучастием и отграничить его от прикосновенности, равно как и от индивидуальной деятельности каждого лица. Так же, исходя лишь из общей формулировки соучастия, не возникает сложностей в отграничении института соучастия от смежных ему институтов содержащихся в уголовном праве России.
Одновременно с этим, содержащаяся в законе совокупность нормативных актов относительно особенностей видов поведения нескольких лиц при совершении ими одного и того же преступления, не является доказательством наличия в его составе признаков соучастия.
Отражение в содержании УК РФ формулировки соучастия – результат научной деятельности уголовного права России. Она даёт возможность ограничения судебного произвола, касаемо установления или признания отсутствия соучастия в каждом конкретном уголовном деле. Ко всему вышесказанному, необходимо отметить, что истинное определение соучастия, позволяет установить его признаки.
1.2 Признаки соучастия в преступлении
Соучастию, как, впрочем, и другим институтам уголовного права, характерно наличие как объективных, так и субъективных признаков. Объективными, выступают такие признаки как: совместность действий и участие в совершении одного и того же преступления. Среди субъективных, выделяют: умышленную вину, субъективную связь, мотив и цель .
В данном разделе нашей работы, мы подвергнем анализу вышеприведённые категории признаков.
Начнём, пожалуй, с такого признака как совместность. Основой данного признака, является совокупность объективных факторов, установив которые мы сможем говорить о наличии совместности. Первым таким фактором, выступают действия или бездействие участников преступления, которые в свою очередь должны быть взаимосвязанными и взаимообусловленными. Одним словом, между ними должна присутствовать функциональная связь. В качестве второго фактора, выступает преступный результат, единый для всех. И последним фактором, будет являться причинная связь, наличествующая между действиями, совершёнными каждым из соучастников и достигаемым ими преступным результатом.
Разберём каждый фактор совместности более подробно.
Итак, как мы уже выяснили, одним из условий наличия в действиях соучастников совместности, является функциональная связь, значение которой объясняется как взаимозависимость поведения субъектов преступления. Она предусматривает индивидуальные действия отдельно взятых соучастников и в то же время совокупность их функций, т.к. у каждого участника они свои и выполняются им в интересах других соучастников .
Функциональной связи могут быть присущи как всеобщий, так и групповой характер (организатор - исполнитель и подстрекатель - пособник - исполнитель и т.д.). Такая совокупность, позволяет определить степень сплочённости соучастников и устойчивости их действий, которые так же имеют ряд зависимостей. Наличие функциональной связи в действиях соучастников, есть вне зависимости от видов и форм вины. Она будет присутствовать даже в то время, когда действия одного субъекта умышленны, а другой действует неосторожно. Более наглядно это происходит в случае бездействия кого-либо из лиц. В качестве примера, можно привести ситуацию, когда субъект А., действуя с умыслом опоил Б., после чего поместил его
К примеру, А. напоил своего оппонента Б. и поместил его в автомобиль стоявший в гараже В., при этом так заговорив В., что он позабыл заглушить двигатель стоящей в гараже машины; смерть Б. наступила от отравления газом .
Подобный пример функциональной связи, получил довольно широкое распространение в уголовном праве. Такая связь, является фундаментальной для законодателя, который опирается на неё при определении некоторых видов преступлений, частично или полностью связанных с поведением нескольких лиц.
В качестве примера можно привести статьи о халатности (ст.293 УК), так же это всегда небрежное хранение огнестрельного оружия (ст.224 УК), иногда ненадлежащее исполнение обязанностей по охране оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств (ст.225 УК), иногда нарушение правил безопасности при обращении с микробиологическими либо другими биологическими агентами или токсинами (ст.248 УК) и т.д. Лица, пошедшие на совершение преступлений, предусмотренных данными статьями УК РФ, будут нести уголовную ответственность лишь в определённых ситуациях, так как в их действиях усматривается наличие функциональной связи с преступным или непреступным, но всегда общественно опасным поведением других лиц.
Ситуация осложняется в том случае, когда речь идёт о поведении нескольких лиц. Своё мнение по этому вопросу высказывал Г. Колоколов одновременно ссылаясь на Будзинского и Таганцева и приводил пример: «Когда лица, совместно совершающие преступление, являются виновными в неосторожности. Пример: «Двое из шутки раскачали на реке лодку так неосторожно, что она опрокинулась, и кто-нибудь утонул»» .
На данном примере, очевидно умышленное поведение целью которого, является достижение желаемого результата с наличием в нём функциональной связи. Однако то же самое поведение содержит в себе элемент неосторожности с позиции наступившего побочного результата. И всё же невзирая на наличие в данном деянии элемента неосторожности, тем не менее оно признаётся преступлением.
Совокупные действия каждого соучастника стали причиной, повлекшей наступление преступного результата в общем смысле, а не в какой-то отдельной его части, поэтому причинение вреда объекту в результате совместных действий или же постановка его в опасность, представляет собой общий, единый результат совместной деятельности всех соучастников. Из этого следует, преступление, совершённое в результате совместных действий будет едино и неделимо.
Проведя анализ функциональных связей, перейдём к рассмотрению такого фактора совместности, как единство преступного результата.
Учёный А.П. Козлов, в своих трудах, описывал общий результат, как нечто, ради чего определённое количество людей объединяются в группы, для достижения в дальнейшем определённых преступных целей, путём совершения каких-либо общественно опасных действий (обязательных либо для отдельно взятых субъектов, либо для всех в общем), в качестве примера таковых, можно привести изнасилование, разбой, и т.п. Или же путём причинения какого-либо общественно опасного вреда .
Общий результат, выступает в качестве объединяющего объективного фактора. В большинстве случаев, общий результат представляет собой действия осуществляемые на этапе создания условий или исполнения преступления и лишь в некоторых случаях, общий результат будет совпадать с вредом, при условии наличия в нём материальной составляющей. Наибольшая его детализация, демонстрируется в случае совершения преступления одновременно несколькими субъектами, при условии наличия прямого умысла и осознании каждым из таковых возможности наступления результата, согласии с ним, при взаимном к нему стремлении. Могут возникнуть некоторые сложности, в случае если один из субъектов действует с косвенным умыслом. Для данного субъекта, конечный результат будет второстепенным, не желательным, поскольку у него отсутствует на то согласие. Зачастую он данный результат не конкретизирует.
Предположим, что преступник А., предпринимает попытку проникновения в аптеку с целью кражи оттуда наркотических средств. Для того, чтобы проникнуть внутрь, злоумышленник, пытался вручную сломать решётки на окнах. Мимо проходивший, случайный прохожий Б., заметив его действия, подсказал ему, что с другой стороны здания, решётки слабее. Злоумышленник А., следуя его совету, похитил желаемое . Случайный прохожий, своими советами оказавший содействие злоумышленнику А., осознавал факт хищения, однако наверняка не задумывался о краже именно наркотических средств. Можно смело утверждать, что спектр предметов посягательства в его сознании, был куда более широким – наркотики, лекарства, спирт и т.п. Возможно он даже и не задумывался о том, что предметом кражи могут являться наркотические средства. Учёный С. Улицкий, по данному вопросу, отмечает следующее: «Именно поэтому наличие общего результата при косвенном умысле с позиций существующей доктрины соучастия - явление мало приемлемое: этот результат в плане конкретизации несколько иной, хотя и не всегда, поскольку иногда при косвенном умысле возможен и абсолютно конкретный результат» .
Таким образом, В. и Г. идя по улице в ночное время суток, заприметили на улице пьяного прохожего Д., лежащего на скамейке в парке. Злоумышленники сняли с Д., одежду и обувь из меха. Поскольку на улице стоял двадцатиградусный мороз Г., сделал разумное предположение, говоря, что Д, может замёрзнуть, на что В., ответил, что найдутся те, кто ему поможет. Однако никто ему не помог. Д. умер от переохлаждения . Конкретизируя сам результат, не сложно доказать его общность и наоборот, при различии в конкретизации результата появляется абстрактная общность. Зачастую, в подобных составах возникают проблемы при квалификации, а именно какие размер, объём и стоимость вменять в вину субъекту, действующему с косвенным умыслом. «Данная проблема, по мнению С. Улицкого, решается просто при акцессорной природе соучастия - следует вменять результат, к которому стремилось лицо, действующее с прямым умыслом; вне ее проблема не решается, по крайней мере, без создания дополнительных фикций» . По общему правилу, соучастие будет отсутствовать в случае отсутствия у субъектов преступления умысла, направленного на достижение общего результата. «Соучастие отсутствует в случаях, когда лица причастны к одному событию преступления, но умыслом каждого из них охватываются различные результаты, которых они и достигают»
Исходя из опыта судебной практики, достаточно часто встречаются дела, наличие или отсутствие в которых соучастия оспаривается. В качестве примера, можно привести случай с дракой в баре, в ходе которой целью одного из злоумышленников было нанесение побоев потерпевшему, а целью второго – его смерть. Позиция учёного П.Ф. Тельнова по данному вопросу однозначна, он считает, что в действиях каждого из фигурантов очевидно наличие умысла, направленного на различные последствия, не видит здесь соучастия и считает, что квалификация должна быть разной, в зависимости от направленности умысла (хулиганство в первом случае и убийство во втором). «Но, думается, здесь не все так просто. Ведь умысел на убийство у субъекта возник не сразу, скорее всего, вначале у него был умысел на избиение потерпевшего; и подключение второго к преступной деятельности на этом этапе, вне всякого сомнения, создавало соучастие в избиении - в причинении побоев; позже умысел одного виновного внезапно изменился (до убийства), и на этом этапе соучастие прекратило свое существование» .
