Глава 1. Теоретические основы теории общественного выбора
1.1 Сущность и предпосылки возникновения теории общественного выбора в экономике
Теория общественного выбора - одна из ключевых концепций современной экономики. Предпосылки ее появления связаны с рядом методологических, экономических и социальных процессов, сформировавшихся в 60-70-х гг. XX века.
Объектом изучения теории общественного выбора является собственно общественный выбор в условиях как прямой, так и представительной демократии.
Теория общественного выбора исследует, как люди используют государственные учреждения в личных целях. Подробным изучением данной теории занимался лидер Вирджинской школы экономики - Джеймс Бьюкенен.
Бьюкенен сформулировал три специфические предпосылки, на которые опирается созданная им теория общественного выбора: 1) методологический индивидуализм, 2) концепция «экономического человека» и 3) анализ политики как процесса обмена.
«Рациональные политики» в первую очередь оказывают поддержку таким программам, которые будут способствовать росту их престижа и увеличивают шансы одержать победу на выборах.
Так теория общественного выбора пытается распространить принципы индивидуализма на различные сферы жизни общества, в которую так же входит государственная служба.
Второй предпосылкой теории общественного выбора является концепция «экономического человека» (homo economicus). Поведение человека в рыночной экономике ориентировано на максимизацию прибыли и полезности своей деятельности.
Он принимает такие решения, которые будут максимизировать удовлетворение его нужд. Именно такое поведение индивида принято считать рациональным.
Трактовка рациональности в данном случае имеет универсальное значение. Всеми: и избирателями и президентом, движет экономический принцип: они сравнивают предельные выгоды и предельные издержки (и прежде всего, выгоды и издержки, связанные с принятием решений).
Теория общественного выбора, исследующая взаимосвязь политических и экономических явлений, является одним из основных направлений в современной экономической науке, в рамках которой изучаются случаи фиаско государства.
Данную школу принято считать частью экономического империализма — направления, использующего микроэкономические методы анализа для исследования сфер, традиционно изучаемых другими общественными науками.
Общую основу ее методологии составляет представление о том, что экономически значимые решения в политике принимаются людьми, максимизирующими значения своих личных функций полезности.
В Нобелевской лекции «Конституция экономической политики» основоположник теории общественного выбора Джеймс Бьюкенен выделяет три специфические предпосылки, на которых базируется данная школа: методологический индивидуализм, модель «человека экономического» («homo economicus») и концепцию политики как обмена.
Государство в теории общественного выбора рассматривается не как некий абстрактный институт, заботящийся исключительно о благе своих граждан, а как совокупность индивидов, принимающих политические решения исходя из сравнения собственных затрат и выгод. Таким образом, базовым поведенческим мотивом общественного выбора в политике, как и в экономике, является рациональность.
Можно заметить, что тот факт, что мотивы поведения «homo politicus» весьма схожи с «homo economicus», отмечался экономистами еще до появления теории общественного выбора.
Как писал Йозеф Шумпетер, любой политик действует «исходя из собственных эгоистических интересов, ставит цель — достигнуть своей выгоды и всеми средствами добивается ее» . Выбор индивида, действующего в политической сфере, является «рациональным» с той точки зрения, что его поведение направлено на максимизацию его собственной полезности.
Согласно Кнуту Викселлю, основное различие между политическим и экономическим рынками состоит в условиях проявления интересов людей, а не в самих интересах .
Рассуждая о политическом рынке, Дж. Бьюкенен приходит к выводу о его несовершенстве. С его точки зрения, «человек, делающий выбор, отождествляет свои экономические интересы с товарами, имеющими для него субъективную ценность.
Такое поведение характерно не только для рынка, но и для политики. Рынки — это институты обмена: люди идут на рынок, чтобы обменять одну вещь на другую, но не для того, чтобы получить некие общественные результаты помимо торговли или удовлетворения личных интересов... Вопрос о несовершенстве рыночного механизма связан не с издержками реализации индивидуальных предпочтений, а с несовершенством отношений обмена, когда одни его участники выбирают альтернативы, не соответствующие выбору, сделанному другими» .
Таким образом, индивиды выступают по крайней мере в двух качествах: «во-первых, в качестве покупателей (продавцов) товаров и услуг на организованных рынках и, во-вторых, в качестве «покупателей» («продавцов») товаров и услуг в рамках организованных политических процессов» .
Многие представители школы общественного выбора считают аксиомой то, что вслед за утверждением демократии в стране происходит развитие рыночных отношений в политике.
По выражению Роберта Карри и Ларри Уэйда, демократия приводит к установлению «открытого политического рынка», на котором голосованию отводится роль регулятора, так как оно служит выражению социальных интересов.
Функциональным назначением рыночного механизма демократии является применение и балансировка множества конфликтующих намерений и воли в обществе.
Достижение равновесия происходит, во-первых, в результате преобразований системой большего числа разнообразных требований в несколько наиболее существенных, оказывающих давление на законодательную и исполнительную власть; во-вторых, благодаря конкуренции между партиями и политиками за голоса избирателей, а также между гражданами за различные правительственные решения.
Теория общественного выбора, как и многие другие разделы экономической науки, в настоящее время стала по преимуществу эмпирической наукой. Она оперирует прежде всего эконометрическими моделями,
1.2 Основные проблемы и структура теории общественного выбора
Начиная с 1950-х годов представители различных социальных дисциплин уделяли значительное внимание исследованию процессов принятия коллективных решений.
В этой области был получен ряд результатов, значимых для проблемной сферы политологии и экономики; на базе многочисленных работ по данной тематике сформировалось самостоятельное междисциплинарное научное направление — теория общественного выбора.
Среди достижений этого направления особое место занимают негативные результаты, демонстрирующие ограниченную применимость различных избирательных схем — способов принятия коллективных решений. Важнейшим результатом такого рода традиционно считается теорема невозможности Эрроу, но с точки зрения политической теории интерес представляют и ряд других, в том числе теорема Гиббарда—Саттерсуэйта, «либеральный парадокс» А. Сена и так называемая «дискурсивная дилемма».
Общая теорема о возможности представляет собой расширение парадокса голосования, впервые открытого Ж.-М. Кондорсе. Теорема гласит, что не существует функции общественного благосостояния, т. е. избирательной схемы, которая удовлетворяла бы набору ограничений, логически вытекающих из демократической точки зрения на процесс принятия решений.
В оригинальной формулировке теоремы таких условий было пять, в последующих доказательствах использовалось и меньшее количество аксиом, хотя общее количество релевантных ограничений, которые упоминаются в различных работах, даже выросло. Важнейшими из таких требований обычно считаются следующие:
1) правило выбора должно всегда определять победителя (Decisiveness);
2) Парето-эффективность (Pareto-Efficiency): если ни один избиратель не предпочитает альтернативу Х альтернативе Y и, хотя бы один предпочитает Y альтернативе Х, то альтернатива Х не должна быть выбрана;
3) анонимность (Anonymity): исход голосования не зависит от предпочтений конкретного избирателя, а только от агрегированного результата;
4) независимость от посторонних альтернатив (Independence of Irrelevant Alternatives; IIA): это требование предполагает, что если из множества имеющихся альтернатив удалить один или несколько вариантов, то это не должно привести к смене победителя.
Результат невозможности заключается в том, что ни одно правило выбора, безусловно, не может удовлетворять сразу всем требованиям. Так, при использовании правила абсолютного большинства может не выполняться первое требование — очевидно, что в случае парадокса голосования победителя нет; правило относительного большинства иногда приводит к нарушению условия IIA и т.д.
Следовательно, универсальной функции коллективного выбора не существует.
Теорема Эрроу, бесспорно, является важнейшим негативным результатом теории общественного выбора, однако можно также указать и на ряд других парадоксов, связанных с голосованием. Первый из них, известный как «теорема Гиббарда-Саттерсуэйта», был описан в статьях А. Гиббарда и М. Саттерсуэйта. Эти авторы показали, что любая функция общественного выбора, за исключением персональной диктатуры (то есть такого способа принятия решений, при котором правом голоса обладает только один человек), потенциально подвержена манипулятивному воздействию — так называемому «стратегическому голосованию» — со стороны избирателей. Таким образом, получается, что ни одна схема голосования не дает гарантий от злоупотреблений заинтересованных лиц.
В связи с растущей популярностью концепции делиберативной демократии необходимо выделить результат невозможности для методологии агрегирования индивидуальных суждений, полученный в недавней серии работ К. Листа, Ф. Петтита и ряда других авторов . Этот результат, обобщающий теорему Эрроу на сферу анализа совместимости пропозициональных высказываний , известен под названием «дискурсивная дилемма». Данный парадокс демонстрирует, что даже коллективное обсуждение всеми заинтересованными сторонами повестки дня, рассматривающееся сторонниками делиберативного подхода в качестве наиболее эффективной альтернативы классической модели электоральной демократии (позволяющей, в частности, найти действенные способы обойти на практике проблемы, описываемые теоремами Эрроу и Гиббарда—Саттерсуэйта), может привести к логически противоречивому и неудовлетворительному с нормативной точки зрения итогу.
Наконец, важный случай — это так называемый «либеральный парадокс», впервые сформулированный А. Сеном. Суть парадокса заключается в следующем. Не существует функции коллективного выбора, удовлетворяющей следующему набору ограничений: 1) универсальность (приблизительно то же самое, что и Decisiveness в аксиоматике Эрроу); 2) Парето-эффективность; 3) минимальный либерализм (Minimal Liberalism). Имеются, по крайней мере, два индивида, чьи голоса являются решающими хотя бы для одной пары альтернатив, т.е. если эти индивиды предпочитают некоторый х альтернативе y, то коллективное упорядочивание также должно ставить х выше y.
Парадокс Сена указывает на невозможность одновременного удовлетворения требований обеспечения индивидуальной свободы и увеличения коллективного благосостояния: в предельном виде интуицию, лежащую в основании парадокса, можно выразить утверждением о том, что, возможно, удовольствие, полученное Нероном от поджога Рима, превысило все тяготы граждан-погорельцев . Соответственно, налицо конфликт между двумя важнейшими ценностями современных развитых обществ: свободой и материальным благополучием. Такая постановка вопроса, вкупе с тезисом Эрроу и другими результатами невозможности, вызвала серьезные дебаты в политико-философской среде.
С точки зрения политической науки «парадоксы» общественного выбора оказались интересны в первую очередь тем, что указали на серьезные внутренние дефекты демократического проекта — вероятно, самого влиятельного на сегодня идеала нормативной политической теории.
Актуальность теории общественного выбора в современной политической философии тесно сопряжена с триумфом демократических идей в ХХ в. Сама постановка вопроса в том виде, в котором это сделал Эрроу, во многом была определена этими идеями: требования суверенитета граждан и отсутствия диктатуры, представленные в оригинальной аксиоматике Эрроу, имеют ярко выраженный демократический характер .
Далее, теорема о невозможности утверждает, что не существует приемлемого способа принятия коллективных решений, но приемлемого с демократической точки зрения: для монархического мышления решения, принимаемые одним-единственным индивидом, являются вполне справедливыми и естественными. Отсюда следует, что значение проблематики общественного выбора все же ограничено пределами демократической теории как наиболее амбициозного политического проекта современности.
Роль ее в демократическом дискурсе представляется вполне определенной: в соответствии с распространенной трактовкой политики как процесса принятия решений теория общественного выбора исследует вопрос о свойствах институтов принятия коллективных решений, удовлетворяющих демократическому идеалу массового участия свободных граждан в политической жизни. Тем не менее главный результат разработок в области общественного выбора является неутешительным для демократической теории: теорема Эрроу, которая, несмотря на все попытки, так и не была опровергнута, утверждает, что не существует универсальных способов выявления коллективных предпочтений, — любой из них может привести к социально неприемлемым результатам. «Либеральный парадокс» Сена также указывает на несовместимость двух важных элементов, тесно ассоциированных сегодня с теорией демократии: либерального принципа свободы выбора целей и требования поддержания высокого уровня материального благосостояния. Теорема Гиббарда-Саттерсуэйта предполагает, что демократические институты не позволяют блокировать попытки стратегического манипулирования процессом голосования, направленные на получение личных выгод за счет снижения уровня общественного благосостояния6. «Дискурсивная дилемма», хотя и имеет более узкую направленность, также является вызовом для современных демократов, так как обнажает дефекты набирающей популярность концепции делиберативной демократии.
Эти результаты в обобщенном виде можно трактовать как иллюстрацию внутренних противоречий демократической теории в ее же собственных терминах.
Все это существенно ослабляет универсалистские претензии демократии на статус наилучшего возможного политического режима. На это, однако, сначала обратили внимание не политические философы, а экономисты8, попытавшиеся отстоять преимущества демократического способа правления. Делалось это, главным образом, не путем опровержения общей теоремы о возможности и других парадоксов, а через иллюстрацию того, что традиционные демократические правила принятия коллективных решений, в первую очередь голосование по принципу абсолютного большинства, являются предпочтительными по сравнению со всеми остальными.
Вероятно, наиболее выдающейся попыткой защиты демократии в контексте проблематики общественного выбора стала работа «Расчет согласия» американских экономистов Д. Бьюкенена и Г. Таллока. Предложенная ими модель является достаточно простой. Они предполагают, что любое политическое сообщество должно конструироваться по следующей схеме: сначала выбирается система конституционных правил, определяющих его институциональную структуру. Важнейшим на этом этапе является определение принципа принятия повседневных решений. Далее с помощью выбранных базовых правил упорядочиваются менее существенные элементы политического порядка.
По мнению Бьюкенена и Таллока, при осуществлении конституционного выбора с необходимостью должен применяться принцип единогласия: действительно, не вызывает особых сомнений утверждение о том, что все индивиды, вступающие в сообщество, должны одобрить его структуру. Однако для принятия решений относительно насущных проблем более адекватным представляется уже правило абсолютного большинства.
Бьюкенен и Таллок обосновывают свой тезис с помощью концепции рационального индивида-избирателя, который стремится к минимизации своих издержек, возникающих в процессе сосуществования с другими людьми.
Подобный индивид не может априори знать, будет ли он всегда попадать в решающее множество по той или иной интересующей его проблеме, а правило абсолютного большинства предоставляет ему максимально возможную (среднюю) вероятность благоприятного исхода по сравнению с любыми другими методами агрегирования коллективных предпочтений.
Другим достоинством данного принципа голосования является то, что он позволяет оптимизировать трансакционные, т. е. направленные на достижение коллективного соглашения, издержки сообщества. Ученые демонстрируют это с помощью элементарной математической модели: трансакционные издержки всегда возрастают вместе с требуемым для принятия решения количеством голосов. Принцип единогласия требует максимальных затрат, в то время как индивидуальное решение имеет нулевой уровень издержек. Но, с другой стороны, действия одного индивида, в случае, если они противоречат интересам всех других членов общества, могут встретиться с сопротивлением остальных; если же решение принято единогласно, то внешние издержки действия отсутствуют.
Если изобразить все это в обычной двухмерной системе координат (по одной оси откладываются издержки, по другой — количество голосов, требуемое для принятия решения, и строятся два графика, показывающие зависимость обоих типов издержек от числа избирателей; график для внешних издержек будет иметь отрицательный наклон, для трансакционных — положительный), то получается, что правило абсолютного большинства дает минимальный совокупный уровень издержек по сравнению со всеми остальными.
Существуют и другие аргументы в пользу голосования абсолютным большинством. В диалоге между «демократом» и «критиком» в одной из своих работ Р. Даль пишет о:
— теореме Мэя, доказывающей возможность демократического выбора по правилу абсолютного большинства при наличии всего двух альтернатив;
— о максимизации общественной выгоды;
— о ситуациях, подобных парадоксу Кондорсе, т. е. те, в которых осмысленное решение отсутствует, и они могут быть преодолены с помощью различных ad hoc институций, таких как применение жребия.
К этому списку можно добавить и часто упоминаемую в работах сторонников так называемой «эпистемической демократии» теорему Кондорсе о жюри присяжных, согласно которой увеличение числа людей, вовлеченных в процесс принятия решений, — при условии, что уровень их компетенции в обсуждаемом вопросе выше среднего, — ведет к увеличению вероятности принятия правильного» решения.
Сторонники традиционной концепции демократии, конечно, признают, что правило абсолютного большинства имеет определенные недостатки, но, с их точки зрения, все имеющиеся альтернативы являются еще менее приемлемыми.
Так, совсем недавно был получен ещё один, возможно, наиболее существенный, аргумент в пользу использования правила большинства при принятии политических решений. П. Дасгупта и Э. Маскин доказали, что среди всех известных схем голосования правило большинства дает положительный результат (выявляет наиболее предпочтительную альтернативу) чаще, нежели все остальные. Иными словами, не существует таких случаев, когда данный способ не работает, а какая-то другая схема функционирует успешно, но противоположные ситуации вполне возможны.
Некоторые ученые, однако, полагают, что изъяны мажоритарного голосования все же являются настолько существенными, что ставят под сомнение саму ценность демократических принципов. Поэтому количество сфер общественной деятельности, где используется этот способ принятия коллективных решений, должно быть сведено к минимуму и, более того, ограничено некоторыми недемократическими контрольными институтами (отсюда акцент на роль судебной ветви власти у представителей этого направления).
Наиболее последовательным сторонником подобных взглядов являлся Уильям Райкер. Он указывал, что циклическое голосование является не просто теоретическим «пугалом», но может иметь место и на практике, причем иногда в моменты, без преувеличения, судьбоносные для государств.
Он предложил эффективную методику выявления подобных случаев: если последовательно применить к имеющимся результатам волеизъявления избирателей различные системы подсчета голосов, очень может быть, что они дадут различных победителей. Но такой итог делает саму процедуру голосования бессмысленной: получается, что не существует никакой коллективной воли, столь важной для демократического мировоззрения, которая была бы независима от применения того или иного правила подсчета голосов. Более того, вследствие нестабильности процессов коллективного выбора (возможности возникновения циклов) позиция меньшинства может даже возобладать над мнением большинства.
Райкер выводит отсюда необходимость ограничения демократических практик: в его “либеральной” модели демократии (противопоставляющейся «популистской», т. е. основанной на применении универсальной системы голосования для решения общественных проблем) сфера массового участия ограничивается лишь выборами основных органов власти, которые и будут осуществлять дальнейшее управление. При этом важную роль играет система сдержек и противовесов, обеспечивающая гарантию основных прав и свобод.
Позиция Райкера, однако, также имеет уязвимые места. Как отмечают некоторые из его критиков, нестабильность процессов голосования, негативных последствий которой ученый стремится избежать через уменьшение сферы применения избирательных процедур, сохраняется и на более высоком уровне.
Органы власти, будь то исполнительные, законодательные или судебные, часто принимают решения коллегиально. Соответственно, они также подвержены угрозе циклов — причем с куда большей вероятностью, чем при массовом голосовании, так как состоят из намного меньшего числа членов. Другим аргументом против тезисов Райкера является утверждение о том, что вероятность возникновения циклов в реальном голосовании крайне невелика. Примеры же подобных случаев, приводимые критиками демократической теории, можно либо дезавуировать ссылками на несовершенство электоральной статистики, либо объяснить причинами, внешними по отношению к процессу голосования .
В целом можно выделить две крайние позиции, обрамляющие континуум суждений по вопросу о значимости проблем, возникающих в связи с теоремой Эрроу и прочими результатами невозможности, для современной политической теории. На одном полюсе располагаются мнения ученых, утверждающих, что теория общественного выбора доказывает принципиальную неэффективность и уязвимость демократии (к чему близок Райкер). На другом полюсе оказывается точка зрения, согласно которой результаты невозможности указывают лишь на некоторые дефекты демократической системы, проявление которых на практике очень маловероятно; их, таким образом, следует интерпретировать как фактор риска, который необходимо учитывать при практической реализации демократических идеалов, но отнюдь не как приговор демократической политике.
Господствующий на сегодня взгляд лежит ближе ко второй из этих позиций: демократический способ принятия решений абсолютным большинством голосов имеет свои недостатки и, возможно, должен иногда ограничиваться ради защиты ценностей более высокого порядка, однако все альтернативы, как по сходному поводу в свое время подметил Черчилль, оказываются еще хуже.
Таковы вкратце основные проблемы теории демократии, встающие в связи с рассмотренными парадоксами общественного выбора. Оценивая влияние, которое данная проблематика оказала на развитие политической теории, необходимо признать, что вопросы, поднятые в рамках соответствующей дискуссии, существенно повлияли на эволюцию теории демократии — важнейшего направления современной нормативной политической науки. С другой стороны, данная тема затрагивается, как правило, в работах «среднего уровня». В наиболее значительных трудах по политической теории за последние пятьдесят лет ей уделяется минимальное внимание. Общественный выбор пока является сферой исследований экономистов в гораздо большей степени, чем политических философов. Вопрос заключается в том, насколько оправдана такая позиция с точки зрения политической теории.
Глава 2. Принятие решений в современной экономике и практическое применение теории общественного выбора
2.1 Электоральный подход к общественному выбору в России
В процессе политического механизма происходит столкновение интересов групп, а осуществление определенных интересов рассмат-ривается как результат достижения согласия внутри политического пространства. Основными сферами анализа считаются избирательный процесс, деятельность депутатов, теория бюрократии, конституциональная экономика и политика регулирования.
Отметим, что политика всегда представляла собой идеологический конфликт между различными социальными группами и элитами, которые преследуют разнообразные собственные цели.
Ведь каждый субъект имеет свои специфические интересы, содержание определяющиеся не только характером системы производственных отношений, но и также местом, которое занимает субъект в конкретной экономической системе.
