Михаил Афанасьевич Булгаков разделил горечь столкновения художника с тоталитарной властью. На долю писателя после яркого успеха в середине 1920-х годов выпало недоверие, хула, политические наветы 1930-х, а далее, в наиболее плодотворные годы — замалчивание и забвение.
Творческий путь писателя был по-своему трагичен. Преследуемый критикой ревнителей «пролетарского» искусства, Булгаков был отлучен от своего читателя практически полностью. Писатель считался «внутренним эмигрантом», тогда вошло в литературный обиход слово «булгаковщина». Полемика вокруг драматургии писателя 1920-х годов («Дней Турбиных», «Зойкиной квартиры», «Багрового острова» и «Бега») стала фактом скорее политической, чем литературной борьбы.
Определенные черты личности и творчества Булгакова исключали возможность его сотрудничества с властью. Булгаков — «горячий поклонник» свободы: свободы слова, свободы печати – а это весьма проблематично в послеоктябрьской России. Писатель проникнут «глубоким скептицизмом» в отношении революции в России и остается приверженцем спасительных идей эволюционного развития. Поскольку Булгаков считал себя учеником и последователем Щедрина, он испытывал «глубочайшие страдания» от «страшных черт» своего времени. Поэтому он не мог не изображать жизнь в ее важнейших проявлениях сатирически.
Булгаков вообще отрицал привлекательные перспективы политического компромисса с властью, приспособления к политической конъюнктуре; он отвергает возможность сочинения заказных «коммунистических» произведений; исключает возможность и покаяния, «отказа от прежних взглядов».
В июле 1929 года, когда литературная травля достигла в печати особенного накала, Булгаков обратился с письмом к Правительству. Это письмо Булгакова Правительству СССР 1930 года является одним из самых выразительных документов свободной мысли и демократической альтернативы развития советского искусства в то время.
«Борьба с цензурой, какая бы она ни была и при какой власти не существовала, мой писательский долг, так же как и призывы к свободе печати. Я горячий поклонник этой свободы» , – утверждал Булгаков. Сам писатель сообщал о своем положении: «вся пресса СССР, а с нею вместе все учреждения, которым поручен контроль репертуара, в течение всех лет моей литературной работы единодушно и с необыкновенной яростью доказывали, что произведения Михаила Булгакова в СССР не могут существовать. И я заявляю, что пресса СССР совершенно права» .
Уже середине 1920-х годов, когда споры вокруг писательского имени еще были возможны, мнения критиков разделились. Парадоксально, что именно идеологические противники писателя были точнее и в выявлении смысла произведений Булгакова, и в определении поэтики его произведений. Например, непримиримые враги писателя Л.Авербах, П. Нусинов, И.Гроссман-Рощин и др., уже тогда поняли политический смысл булгаковской сатиры. Те же, кто относился к нему с симпатией, либо не видели истинного и важнейшего плана его творчества, либо осознанно стремились этот план смягчить, чтобы тем самым вывести писателя из-под удара.
Выдающийся театральный критик и историк советского театра, многолетний заведующий литературной частью МХАТа и один из персонажей «Театрального романа» Павел Марков некогда вполне справедливо писал о комическом даровании М.А.Булгакова: «Было в нем какое-то особое сочетание самых противоречивых свойств… Он воспринимал жизнь с каким-то жадным, неистощимым интересом и в то же время был лишен созерцательности. Михаил Афанасьевич обладал действительно огромным обаянием, острым и неожиданным. Он был, конечно, очень умен, дьявольски умен и поразительно наблюдателен… И уж, конечно, его юмор не всегда можно было назвать безвредным! – не потому, что Булгаков исходил из желания кого-либо унизить… Но порою его юмористический талант принимал… разоблачительный характер, зачастую вырастал до философского сарказма… В самые горькие минуты жизни он не терял дара ей удивляться и, подобно Горькому, восхищался удивительными людскими чертами, и, чем более он разгадывал их необычность, тем настойчивее ими увлекался» .
Надо признать, что комический талант М.Булгакова креп, и художественная проза его все больше приобретала черты политического сарказма.
Ранняя сатирическая проза М.А.Булгакова создавалась в середине 1920-х годов («Дьяволиада», «Роковые яйца», «Собачье сердце», «Похождения Чичикова») и вполне отразила мировоззрение писателя этого времени, его отношение к революции, к социальным проблемам послереволюционного времени. Для Булгакова революция стала огромным социальным и личным потрясение, которое, однако, он пытался осмыслить, возлагал надежды на то, что это позволит высвободить и возродить человеческую личность, вернуть простым людям их веками попранное достоинство.
Уже тогда, в 1920-е годы писатель осознал, что многим благим намерениям не суждено сбыться. Он был ошеломлен, по его собственному признанию, «разрухой в умах», бесхозяйственностью и бескультурьем, приобретавшими в первые годы восстановления народного хозяйства массовый характер.
1920-1925-е годы были весьма плодотворными для писателя. В автобиографии он отмечал, что в 1921 году приехал «без денег, без вещей в Москву с тем, чтобы остаться в ней навсегда». Творчество Булгакова, его поиски своего пути в постижении в том числе и искусства комического началось с журналистской деятельности. Он сотрудничал в ряде изданий, постоянным же местом службы была газета железнодорожников «Гудок», где Булгаков работал в одно время с В.Катаевым, Ю.Олешей, Е.Петровым, И.Ильфом, И.Бабелем, К.Паустовским, Л.Славиным. Именно там один за другим публикуются его фельетоны, корреспонденции, очерки и рассказы. Фельетоны в «Гудке» появлялись по письмам «рабкоров», «по сигналам с мест». В повести «Тайному другу» (1929) Булгаков напишет об этом периоде своей журналистской деятельности: «Волосы дыбом, дружок, могут встать от тех фельетончиков, которые я насочинил» .
Как отмечала исследователь творчества М.Булгакова Л.Яновская: это были «маленькие, порою со случайной тематикой, фельетоны, в которых тем не менее так ярко горят искры ошеломляющей, гротескной, не знающей границ булгаковской фантазии» .
Многие отрицательные характеры и комические ситуации, появившиеся в ранних фельетонах, очерках и рассказах, будут использованы в его последующих художественных произведениях. Гротескное изображение чиновников, не умеющих и не желающих работать, появится в «Записках на манжетах». Бюрократическая машина, превращающая людей в винтики, в марионеток, найдет свое отражение в «Дьяволиаде». Многочисленные изъяны и перегибы советского общества будут описаны в повестях «Роковые яйца», «Похождение Чичикова» и «Собачье сердце».
В 1922 году в газете «Накануне» (№ 8) была напечатана первая часть маленькой повести «Записки на манжетах» с посвящением: «Плавающим, путешествующим и страждущим писателям русским». Вторая часть этой повести вышла в журнале «Россия» (1923. № 5). В «Записках на манжетах» впервые проявится настоящий комический талант М.Булгакова. В юмористическом, а порой и сатирическом плане были осмеяны, говоря словами автора, «бесчисленные уродства нашего быта», дается, по его же признанию, «изображение страшных черт моего народа, которые задолго до революции вызывали глубочайшие страдания моего учителя М.Е.Салтыкова-Щедрина» .
В это «фельетонное» время выходит произведение «Похождения Чичикова», которое определяется и как фельетон и как маленькая сатирическая повесть. У произведения есть подзаголовок «Поэма в 10-ти пунктах с прологом и эпилогом». Повесть была опубликована в сентябре 1922 года в газете «Накануне», издававшейся А.Н.Толстым в эмигрантском Берлине и имевшей московскую редакцию, сотрудником которой был одно время Булгаков. Можно предположить, что кроме поэмы Н.Гоголя «Мертвые души» своеобразным источником сатирической повести Булгакова стала еще и статья Н.Бердяева «Духи русской революции» (1918): «По-прежнему Чичиков ездит по русской земле и торгует мертвыми душами. Но ездит он не медленно в кибитке, а мчится в курьерских поездах и повсюду рассылает телеграммы. Та же стихия действует в новом темпе. Революционные Чичиковы скупают и перепродают несуществующие богатства, они оперируют с фикциями, а не с реальностью, они превращают в фикцию всю хозяйственно-экономическую жизнь России» .
«Дьяволиада» – повесть с подзаголовком «Повесть о том, как близнецы погубили делопроизводителя» была опубликована в альманахе «Недра» в 4 номере за 1924 год. Единственным критическим отзывом на эту публикацию были слова Е.Замятина в статье «О сегодняшнем и современном» (№ 2, Русский современник, 1924): «Единственное модерное ископаемое в «Недрах» – «Дьяволиада Булгакова. У автора, несомненно, есть верный инстинкт в выборе композиционной установки: фантастика, корнями врастающая в быт, быстрая, как в кино, смена картин – одна из тех (немногих) формальных рамок, в какие можно уложить наше вчера – 19, 20-й год. Термин «кино» – приложим к этой вещи, тем более, что вся повесть плосткостная, двухмерная, все – на поверхности и никакой, даже вершковой глубины сцен – нет…»
Повесть «Роковые яйца» вышла в свет в 6 номере альманаха «Недра» за 1925 год, а также была напечатана в сокращенном виде под названием «Луч жизни» в журнале «Красная панорама» в №№ 19-22 в 1925 году. Предполагается, что источником повести стали романы Герберта Уэллса «Пища богов» и «Война миров».
«Собачье сердце» – повесть с подзаголовком «Чудовищная история» при жизни М.Булгакова не публиковалась и впервые вышла в СССР в 1987 году в журнале «Знамя» с авторской датой «январь-март 1925 года». Она предназначалась для альманаха «Недра», где прежде были опубликованы повести «Роковые яйца» и «Дьяволиада». После публичных чтений «Собачьего сердца» на литературном собрании «Никитинские субботники» в марте 1925 года В.Вересаев писал М.Волошину: «Очень мне приятно было прочесть Ваш отзыв о М.Булгакове… юмористические его вещи – перлы, обещающие из него художника первого ранга. Но цензура режет его беспощадно. Недавно зарезала чудесную вещь «Собачье сердце», и он совсем падает духом» . В мае того же года, в связи с борьбой со «сменовеховством» в квартире Булгакова был произведен обыск и конфискована рукопись дневника писателя и два экземпляра машинопись «Собачьего сердца». Лишь через три года с помощью М.Горького рукопись будет возвращена Булгакову.
Материалом рассуждений о природе комического у М.Булгакова стали четыре сатирических повести 1920-х годов: «Похождения Чичикова», «Дьяволиада», «Роковые Яйца», «Собачье сердце».
Объектом исследования является природа комического пафоса в ранних повестях М.Булгакова «Похождения Чичикова», «Дьяволиада», «Роковые яйца», «Собачье сердце».
Предметом исследования можно назвать те конкретные художественные приемы, которые использует писатель для создания комических образов в выше обозначенных повестях.
Цель курсовой работы: выявить приемы и механизмы создания комических образов в ранней прозе М.Булгакова, в частности, в произведениях «Похождения Чичикова», «Дьяволиада», «Роковые яйца», «Собачье сердце».
В соответствии с поставленной целью в работе решаются и определенные задачи:
– дать определение категории комического в литературе и определить исторические пути ее трансформации и функционирования;
– обозначить значение и место, которое занимают в творчестве Булгакова в частности и вообще в контексте комической прозы 1920-х годов ранние сатирические произведения писателя;
– представить типологию приемов комического, которые использует Булгаков в своей ранней прозе;
– на примере конкретного анализа указанных текстов определить механизмы функционирования приемов комического в произведениях «Похождения Чичикова», «Дьяволиада», «Роковые яйца», «Собачье сердце».
В связи с решаемыми в работе задачами сформировалась структура работы:
Во введение определены цели задачи работы, обозначена методологическая база исследования, дан обзор структуре работы
Первая глава предполагает знакомство с категорией комического, различными научными подходами к определению этого понятия в литературе, а также рассматривается степень изученности проблемы использования комического в творчестве Булгакова.
Вторая глава посвящена жизни и творчеству писателя и рассмотрения природы комического в произведениях М.А. Булгакова
В заключении предполагается сделать ряд выводов о художественном потенциале категории комического в литературе 20-х годов ХХ в., о его смысловых возможностях и активном функционировании в прозе Булгакова и других писателей этой эпохи.
Методологической базой курсовой работы стали выдающиеся работы по теории комического: С.С.Аверинцев, М.М.Бахтин, Ю.Б.Борев В.Я.Пропп, Л.В.Карасев, М.И.Стеблин-Каменский, Б. Дземидок, С.А.Голубков, М.Т.Рюмина, А.А.Сычев, и другие; а также труды, посвященные творчеству М.А.Булгакова: М.О.Чудакова, Б.В.Соколов, Л.М.Яновская, В.В.Гудкова, Е.А.Яблоков и другие.
