ГЛАВА 1. Юридическая природа конституционного права человека и граж-данина на получение квалифицированной юридической помощи.
§1. Понятие и содержание конституционного права человека и гражданина
на получение квалифицированной юридической помощи.
В Конституции Российской Федерации 1993 г. закрепляется право каждого на получение квалифицированной юридической помощи. Необходимо провести анализ понятия содержания и юридической природы рассматриваемого права.
Юридическая помощь - довольно сложная, внутренне согласованная сово-купность многих составляющих. К ним относятся субъекты, качество, цели и т. п., существующие и действующие в юридической сфере. Для определения понятия юридической сферы необходимо очертить предмет данной юридической деятель-ности.
Динамика доктрин о предмете юридической помощи развивалась следую¬щим образом: первоначально предметом юридической помощи были отношения, складывающиеся в процессе привлечения лица к уголовной ответственности. За¬тем право на защиту стало распространяться и на лиц, привлеченных к любому виду юридической ответственности. Как отмечал в своей работе О.Э. Лейст, «обеспечение лицу, к которому применяется (или может быть применена) санк¬ция, право на защиту - важнейший и общий принцип ответственности по совет¬скому праву. Реализация этого принципа обеспечивается именно процессуальной формой самой ответственности». Следующим этапом научной мысли было рас-пространение сферы действия юридической помощи не только на уголовное и ад-министративное, но и на гражданское судопроизводство. Именно такую трактовку юридической помощи через право на юридическую помощь дает М. В. Баглай: «Это право предполагает, что каждый, кто нуждается в квалифицированной юри-дической помощи, может получить ее, обратившись к адвокату. В Уголовном процессе адвокат выступает защитником подозреваемого, обвиняемого, подсуди-мого и осужденного, а в гражданском - представляет интересы истца, ответчика, третьего лица. Юридическая помощь может оказываться также лицам, привлекаемым к административной ответственности».
Сегодня в праве продолжает господствовать представление о юридической помощи как о праве лица, привлекаемого к юридической ответственности, а также в случае его участия в конституционном, уголовном, гражданском, администра-тивном процессе. Такое представление о праве на юридическую помощь было и на до конституционном этапе ее развития. Но с того времени юридическая дея-тельность в виде юридической помощи эволюционировала. В работах некоторых авторов понимание этого уже просматривается. Так, А. М. Ларин в комментариях Конституции Российской Федерации определял предмет права на юридическую помощь так: «Гарантией получения квалифицированной юридической помощи ка-ждому, кто в ней нуждается, является разветвленная сеть ассоциаций юристов-адвокатов, которые осуществляют защиту и представительство по уголовным, гражданским и административным делам, дают советы, составляют юридические документы, заключают договоры от имени своих клиентов и выполняют другие поручения правового характера». Хотя в данной формулировке не все является бесспорным (это касается указаний на лицо, оказывающего юридическую помощь), но предмет права на юридическую помощь, т. е. те отношения, которые складываются по поводу обеспечения субъективного права на юридическую по-мощь, очерчен довольно полно.
Предметом юридической помощи являются правоотношения, возникающие в ходе получения лицом услуг правового характера в юридической сфере.
Однако нам представляется необходимым сужение предмета юридической по-мощи таким ее признаком, как квалифицированная юридическая помощь. Юридическая помощь, как субъективное право должно обладать определенным качеством, т. е. должно иметь верхние и нижние границы. В частности, законода-телем определены нижние границы права на юридическую помощь - требованием, согласно которому лицу должна предоставляться квалифицированная юридиче¬ская помощь. Под этим в первую очередь следует понимать наличие реальной возможности получать именно квалифицированную юридическую помощь.
Один из первых вопросов, возникающий при анализе статьи 48 Конституции Российской Федерации, - почему закон гарантирует каждому право на получение именно квалифицированной юридической помощи, и является ли указанное опре-деление, данное законодателем, случайным?
Согласно переводу со средневекового латинского языка термин «квалифика-ция» состоит из слов «qualification» - какой, какого качества, «facere» - делать. То есть, исходя из перевода, юридическая помощь должна быть сделана качественно. При анализе содержания указанной статьи с иными положениями Конституции, вырисовывается довольно любопытная картина. Так, в соответствии со статьей 41 Конституции Российской Федерации каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь. Причем никаких специальных ссылок на ее качество нет. Действительно, было бы нелепым увидеть эту статью в подобной редакции: «Ка-ждый имеет право на охрану здоровья и квалифицированную медицинскую по-мощь». То есть заведомо очевидно, что медицинская помощь должна быть квали-фицированной, в противном случае ее оказание было бы вообще нежелательным. Так почему же в отношении юридической помощи, которая должна быть конституционно гарантирована каждому, законодатель поставил обязательное условие непременной ее квалифицированности?
Первое публичное столкновение точек зрения юристов по поводу критерия определения степени квалифицированности юридической помощи проявилось в постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 28 января 1997 г. «По делу о проверке конституционности части четвертой статьи 47 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобами граждан Б. В. Антипова, Р. Л. Гитиса и С. В. Абрамова». Поводом для рассмотрения дела стал вопрос: до-пускать ли в качестве защитников при производстве по уголовным делам только адвокатов, или любых иных лиц по выбору обвиняемых? В процессе рассмотре-ния дела основная полемика развернулась вокруг самого понятия квалифициро-ванной юридической помощи. Конституционный суд указал, что, гарантируя пра¬во на получение непременно квалифицированной юридической помощи, государ¬ство должно, во-первых, обеспечить условия, способствующие подготовке квали-фицированных юристов для оказания гражданам различных видов юридической помощи, во-вторых, установить с этой целью определенные профессиональные и иные квалификационные требования и критерии. И если по первому условию ка-ких-либо противоречий не возникло, то по второму возникли разногласия. Стоит напомнить, что из всего состава Конституционного Суда, рассматривавшего это дело, четверо судей высказали свое особое мнение. Постановление было принято с перевесом в один голос, что подтверждает дискуссионность обозначенного во-проса. Попробуем определить глубинные причины данного спора. С одной сторо-ны, недопустимо создавать условия, когда определенному органу (в данном слу¬чае - коллегии адвокатов) предоставляются исключительные права на оказание гражданам юридической помощи, так как монополизация не лучшим образом от-разится на качестве оказываемых юридических услуг. С другой стороны, бескон-трольный допуск к оказанию юридических услуг может также отразиться на их качестве самым негативным образом. А.Ф. Кони в своей работе «Заключительные прения сторон в уголовном процессе» указывал: «Учреждение присяжной адвока-туры, существовавшей при дореформенном строе лишь в узком и зачаточном со-стоянии, пришедшей на смену прежних ходатаев «с заднего крыльца», было встречено горячим общественным сочувствием. К сожалению, она не была по-ставлена в благоприятные для ее развития условия, и наряду с присяжными пове-ренными появились частные ходатаи и совершенно посторонние адвокатуре лица, имеющие право быть представителями обвиняемого без всякого образовательного или нравственного ценза».
Конституционный Суд остановился на втором варианте, указав, что в качест¬ве защитника допускается адвокат, иные же условия, профессиональные критерии и организационно-правовые формы, обеспечивающие оказание квалифицирован¬ной юридической помощи в уголовном процессе, должны быть определены зако-нодателем. В принципе Конституционный суд действительно выбрал наименьшее из двух зол. Тем не менее, с опубликованием указанного постановления точка в данном вопросе поставлена не была. Как указано в самом постановлении и в осо-бых мнениях, выраженных, судьями Конституционного суда, в настоящее время отсутствует федеральный закон, определяющий критерии квалифицированности юридической помощи. И судебная практика восприняла решение Конституцион-ного суда так, прокурор по делу Жаковой посчитал, что ее право на защиту не на-рушено, так как ее защитником был П., которого к участию в деле просила допус-тить сама обвиняемая, не желая иметь в качестве защитников адвокатов из юри-дических консультаций. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ указала, что лицо, не являющееся адвокатом, может быть допущено в качестве защитника лишь по определению суда или постановлению судьи. Таким образом, суд обоснованно сделал вывод о нарушении права обвиняемого на защиту на предварительном следствии в связи с тем, что для защиты было привлечено ненадлежащее лицо. Необходимо заметить, что попытки урегулирования отноше-ний, складывающиеся в сфере юридической помощи, предпринимались и ранее. Так, Постановлением Правительства Российской Федерации от 15 апреля 1995 г. «Об утверждении Положения о лицензировании деятельности по оказанию плат-ных юридических услуг» была сделана попытка упорядочить деятельность по ока-занию юридической помощи. В развитие данного документа были изданы иные нормативные акты, например письмо Минюста РФ от 3 июня 1998 г. «О некото-рых вопросах, связанных с практикой продления срока действия лицензий на ока-зание платных юридических услуг». В связи с принятием Федерального закона «О лицензировании отдельных видов деятельности», согласно которому юридическая деятельность не подлежит лицензированию, указанное положение было отменено.
Однако на сегодня необходимость контроля и установление критериев юридической помощи представляется бесспорной. Думается, что необходимо законо¬дательно ввести определенные требования предъявляемые к качеству юридической помощи.
Так, наличие юридического образования у лица, оказывающего юридиче¬скую помощь гражданам, является обязательным. Комитет по правам человека признает, что право на адвоката, означает право на эффективного защитника. Разрешая дело, по которому обвиняемому был предоставлен защитник, не имеющий юридического образования, комитет по правам человека постановил: «Защитник должен быть достаточно квалифицированным, чтобы юридически представлять обвиняемое лицо».
В свою очередь, далеко не всегда одно только наличие юридического образования является достаточным для оказания квалифицированной юриди-ческой-помощи. И для оказания некоторых видов юридических услуг целесообразно ведение дополнительных: требований к лицу, оказывающему юридическую помощь. Это может быть квалификационный экзамен, юридический стаж, возрастной ценз. Подчеркиваем, что не всегда даже наличие этих признаков является гарантией получения гражданами квалифицированной юридической помощи. Так от ли¬ца, обладающего достаточным: познаниями в юриспруденции, но недостаточно ответственно относящегося к оказываемой им услуге, не приходится ждать дейст¬вительно качественной работы. Хотя данный критерий на первый взгляд и явля¬ется невозможным для правового урегулирования, его активно применяет между¬народная практика. Так по одному из дел Международного суда (Рейд против Ямайки) было установлено, что назначенный судом, защитник, проинформировал обвиняемого об отсутствии оснований для об-жалования приговора. В результате пассивное поведение защитника было расценено так, что осужденный фактически не был обеспечен юридической помощью и приговор в отношении последнего был отменен.
Устоявшийся в международном праве термин «эффективная юридическая по-мощь» в конституционном праве Российской Федерации трансформировался в понятие «квалифицированная юридическая помощь». Требование эффективности юридической, помощи предполагает введение и специального термина «минимальные стандарты квалифицированной юридиче¬ской помощи». Последние должны в себя включать:
- наличие юридического образования у лица, оказывающего юридическую по-мощь;
- предъявление к лицу, оказывающему отдельные виды юридической помощи, специальных требований (квалификационный экзамен, стаж и т. д.);
- юридическая помощь должна быть оказана активно.
Данные стандарты квалифицированной, юридической помощи являются ми-нимальными, к отдельным видам юридической помощи, например, при привлече-нии лица к уголовной ответственности, могут быть предъявлены дополнительные требования.
Будучи разновидностью юридической деятельности, вообще, юридическая по-мощь тесна связана с субъектом. Получатель юридической помощи - это каж¬дый, кто в ней нуждается. А значит, указанная деятельность всегда принадлежит, не аб-страктному, а определенному субъекту.
Субъектом права на юридическую помощь являются любые лица, участвую-щие в правоотношениях, возникающих по поводу обеспечения данного права. В связи с тем, что для возникновения правоотношений необходимы как минимум два субъекта, следует выделить две группы субъектов юридической помощи: субъект, которому оказывается юридическая помощь, и субъект, оказывающий юридическую помощь.
Субъект, которому оказывается юридическая помощь, - это лицо, наделенное правомочиями по получению юридической помощи.
Развитие науки конституционного права, а также принятие Конституции Рос-сийской Федерации 1993 г. внесло свои коррективы в понятие субъекта конституционного права. Некоторые к субъектам права на защиту отно¬сят обвиняемого, защитника, а также следователя, прокурора и суд. Иные считают, что субъектами права являются лишь подозреваемый, обвиняемый, защитник, за-конный представитель. В отношении иных субъектов, в частности, прокуратуры, суда, законных представителей, мы разделяем точку зрения тех авторов, которые утверждают, что всякое субъективное право имеет ценность не само по себе, а благодаря тем личным и социальным благам, которые оно призвано охранять. С помощью конституционного права на защиту обеспечиваются личная безопас-ность, честь, достоинство, гарантии от безосновательного осуждения; данное пра¬во является юридической формой защиты личных интересов и благ, а не интере¬сов защитника, следователя и т. д.
Нельзя согласиться с тем, что юридическая помощь - это всего лишь дея-тельность по поводу получения юридической помощи личного характера. Целью получения юридической помощи является безопасность субъекта в самом широ-ком смысле. Она включает в себя обеспечение личной экономической, политиче-ской и социальной безопасности субъекта.
Итак, субъектом, получающим квалифицированную юридическую помощь, являются любые лица, имеющие необходимость и законное основание для ее по-лучения.
Анализ норм действующего гражданского процессуального законодательства позволяет нам сделать вывод о том, что одним из наиболее серьезных препятствий на пути к должной реализации рассматриваемого права выступает игнорирование законодателем необходимости закрепления в нормах права тех или иных требований к образовательному цензу представителя, стажа по юридической специальности или других, касающихся возможности получения доверителем квалифицированной юридической помощи в рамках гражданского судопроизводства. Поскольку, как нам известно, статья 48 ГПК РФ содержит лишь следующие требования к представителю: «представителями в суде могут быть дееспособные лица, имеющие надлежащим образом оформленные полномочия на ведение дела». Данные обстоятельства на практике приводят к тому, что граждане порою обращаются за получением юридической помощи к лицам, «недобросовестно» оказывающим данный «вид юридических услуг». Чем в конечном итоге умаляется значение самого института представительства как одного из важнейших способов защиты прав граждан.
Однако следует отметить, что такие ситуации априори не могут возникнуть в том случае, когда дело касается уголовной сферы судопроизводства, поскольку нормы уголовно-процессуального законодательства гласят, что в качестве защитников допускаются лишь лица, имеющие статус адвоката. Указанные положения норм свидетельствуют о наличии закрепленной на законодательном уровне так называемой «адвокатской монополии» в сфере уголовного судопроизводства.
Под самим же термином «адвокатская монополия» в данном контексте и в контексте настоящей работы мы понимаем реализацию возможности представления интересов граждан в суде лишь лицом, имеющим статус адвоката, полученного в соответствии с действующим российским законодательством об адвокатуре. Таким образом, сказанное выше предопределяет возникновение уже сформировавшихся в правовом сообществе и требующих разрешения следующих вопросов: является ли необходимым введение «адвокатской монополии» в иных, помимо уголовного, видах судопроизводства; при возможном введении на законодательном уровне «адвокатской монополии» возможно ли рассматривать её в качестве базового инструмента реализации права на получение квалифицированной юридической помощи при защите своих интересов?
Все указанные вопросы тесно взаимосвязаны с темой обеспечения защиты интересов граждан в целом. На наш взгляд, здесь необходимо придерживаться следующей формулы: уровень защиты интересов напрямую зависит от качества оказанной юридической помощи. Возможно кто-то не согласится с данным убеждением, однако, определенные шаги в данном направлении нашим Правительством уже сделаны. Так, обращаем внимание на положения разработанной Министерством юстиции РФ и утвержденной Постановлением Правительства РФ государственной программы «Юстиция», существенной частью которой выступают положения, посвященные реформе и регулированию рынка юридических услуг, в частности, вопросам обеспечения защиты публичных интересов путем повышения уровня такой защиты. Cледует отметить, что Минюст РФ решение данных вопросов непосредственным образом связывает с осуществлением адвокатской деятельности в нашей стране (упорядочение системы оказания квалифицированной юридической помощи и реформирование института адвокатуры (обратите внимание, что указанные задачи стоят в одном ряду), повышение статуса адвокатов в профессиональном юридическом сообществе, под-держание конкуренции на рынке профессиональных юридических услуг путем ограничения доступа на рынок для недобросовестных участников и др.. При этом при обсуждении самой Концепции Госпрограммы глава Министерства юстиции Александр Коновалов откровенно заявил, что среди основных задач программы в сфере деятельности адвокатуры выступает поэтапный и постепенный переход «к единому адвокатскому статусу для тех, кто оказывает услуги на рынке юридических консультаций».
Таким образом, как мы видим, повышение уровня защиты интересов граждан Минюстом РФ непосредственным образом связывается с введением «адвокатской монополии». И в данной связи особый акцент в свете её рассмотрения также хоте-лось бы сделать на положениях статьи 1 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», в соответствии с которой «адвокатской деятельностью является квалифицированная юридическая помощь, оказываемая на профессиональной основе лицами, получившими статус адвоката». Обращение к указанной норме не случайно, поскольку именно в ней, как считают многие правоведы, законодатель закрепил так называемую «гарантию» реализации права граждан на получение квалифицированной юридической помощи.
Мы, в свою очередь, не столь категоричны относительно данной позиции и считаем, что указанные положения норм не является весомым доводом к рассмотрению адвокатуры в качестве единственного правового института, с помощью которого граждане могут реализовать свое право на получение квалифицированной юридической помощи. На наш взгляд, они не должны подлежать ограничительному толкованию. Здесь налицо пробел в законодательстве относительно самого определения «квалифицированной юридической помощи» в других источниках права.
Наша позиция относительно введения «адвокатской монополии» состоит в следующем. С одной стороны, безусловно, в случае решения воли законодателя относительно её введения, мы можем говорить о тех или иных моментах, которые положительным образом отразятся на правовой системе в целом как то – она сможет поспособствовать недопущению проникновения на рынок неквалифицированных юридических услуг. Поскольку, во-первых, не каждый из практикующих юристов подойдет на роль претендента на получение статуса адвоката, не каждый из претендентов сможет справиться со сдачей указанного выше квалификационного экзамена, ну и, во-вторых, в сфере адвокатской деятельности действует достаточно эффективный институт профессиональной ответственности. Так, в нормах указанного выше закона перечислены несколько оснований, по которым статус адвоката может быть прекращен (при этом однако ни для кого не секрет, что на сегодняшний день среди практикующих юристов возможно встретить тех самых лиц, статус которых был прекращен по тем или иным основаниям, однако законодательство не запрещает им в дальнейшем осуществлять юридическую деятельность, но уже не в статусе адвоката).
Однако на наш взгляд, возникает вполне закономерный вопрос – что мешает законодателю принять аналогичные нормы (касаемо введения определенных требований, критериев к лицам, оказывающим юридические услуги, но не имеющих статус адвоката: например, требования к образованию, стажу работы по специальности и др., а также нормы относительно профессиональной ответственности юриста – допустим, путем введения и закрепления на законодательном уровне реестра «недобросовестных» исполнителей юридических услуг для всеобщего открытого пользования граждан, тем самым предостерегая последних от обращения за юридической помощью сомнительного качества)?
Поясним, что вышепоставленный вопрос в нашем сознании возник не случайно – его появление мы обуславливаем необходимостью обязательного учета исторических закономерностей общества при попытке любых нововведений в его системах. В нашем случае мы говорим о необходимости учета исторического становления и развития института адвокатуры в России, который, на наш взгляд, не принялся во внимание разработчиками программы «Юстиция».
Каким образом мы можем говорить о слиянии двух профессий в области юриспруденции – имеющих статус адвоката и нет, когда весь этап становления адвокатуры в нашей стране был связан с параллельной деятельностью этих профессий (вспомним ситуацию, которая имела место в период с 1864 по 1917 годы, который характеризовался тем, что адвокатскую деятельность в нашей стране осуществляла так называемая присяжная адвокатура, в отношении которой законодательством был установлен целый свод правил (существовали определенные требования к тем лицам, которые могли и не могли быть присяжным поверенным; также устанавливались следующие виды ответственности к присяжным поверенным в части выполнения последними своих про-фессиональных обязанностей: уголовная, гражданско-правовая и дисциплинарная; для присяжных поверенных устанавливались правила, обязанные к исполнению присяжными поверенными и др.). Однако высокий ценз присяжной адвокатуры не позволял многим профессиональным ходатаям стать ее членами. «…Да у многих и не было такого желания, т.к. членство в присяжной адвокатуре кроме прав накладывало много обязанностей, и деятельность присяжных поверенных четко контролировалась советом или судом…». В данной связи наряду с названной формой адвокатуры, существовавший в указанный период, развивалась и действовала так называемая «подпольная адвокатура» — согласно своду законов Российской империи таким «подпольным» адвокатом мог стать любой, кому закон это не запрещал (иначе их называли юридическими консультантами).
Резюмируя вышесказанное, мы еще раз акцентируем внимание законодателя на необходимости учета исторических закономерностей развития института адвокатуры в нашей стране, которые не могут быть проигнорированы при любых нововведениях в правовой системе общества.
В данной связи, отвечая на вопросы, поставленные нами выше, считаем, что правовая система общества, да и в целом само общество (с учетом уровня правосо-знания граждан) не готовы к введению «адвокатской монополии». В случае же за-крепления её на законодательном уровне, не стоит рассматривать таковую в качестве базового инструмента реализации права на получение квалифицированной юридической помощи. Законодателю необходимо обратить особое внимание на иные пути повышения уровня защиты интересов граждан (как то закрепление в нормах права самого определения «Квалифицированная юридическая помощь», «субъекты, её оказывающие»; установление требований к лицам, оказывающим юридическую помощь, о которых мы говорили выше), что, в свою очередь, наилучшим образом отразится на порядке проведения судебных заседаний, где зачастую можно встретить непрофессиональных представителей интересов другой стороны.
