Глава 1. Понятие «свобода» в философии и ее составляющие
Свобода - наличие возможности выбора, вариантов исхода события. Свобода есть один из видов проявления случайности, направляемое свободой воли.
Каждый день человек отвечает на сотни вопросов, выбирает свой собственный выбор. Само понятие свободы характеризуется смысловой «вариабельностью». Объясняется это тем, что само содержание данного понятия определяется в разных сравнениях. Например, в философии понятие свободы, противопоставляется понятию необходимости, в политике — порядку, в этике — ответственности.
Проблему социальной свободы разделяют на следующие части:
• проблему свободы действия
• проблему свободы выбора
• проблему свободы воли
Первая проблема, свобода действия заключается в том, что человек поступает так, как он сам хочет.
Вторая проблема, свободы выбора. При рассмотрении этой проблемы центральным становится вопрос о внутренних границах человеческого желания.
Самый трудный вопрос в теме социальной свободы — проблема свободы воли. Свобода воли определяет его выбор и действия. Любой человек волен выбирать и делать то, что он хочет. Возможно, существует некоторая цепь причинности, в которую вплетена воля каждого человека, и тогда хотение не может быть свободным. [3, c.470]
Но особую значимость свобода приобретает в условиях глобализации. Понарина Н.Н. писала: «Свобода – одна из философских категорий, характеризующих человека как многомерного, что определяется возможностью личности мыслить и поступать в соответствии со своими представлениями и желаниями, а не вследствие внутреннего и внешнего принуждения..
Свобода – это наличие у самого человека возможности варианта исхода события.
Во времена Античности, свобода рассматривалась как доброта, она считалась прерогативой богов. Даже во времена рабовладельческих государств, считалось, что люди по своей натуре уже рождаются свободными. Но Аристотель, тем не менее проводил четкую границу между свободным человеком и рабом. Он пишет: «Природа устроена так, что сама физическая организация людей свободных отличается от физической организации рабской части общества: у рабов тело мощное, пригодное для выполнения необходимых физических работ; напротив, люди свободные не способны для выполнения подобного рода работ, зато пригодны для политической жизни, но часто бывает и так, что свободные люди свободны не по физической, а только по интеллектуальной своей организации. И хотя красоту души не так легко охватить взором как красоту тела, во всяком случае, остается очевидным, что одни люди по своей природе свободны, другие же — рабы, и этим последним быть рабами и полезно, и справедливо».
В эпоху Нового времени понятие «свобода» приобрело новое значение. Свобода начала рассматриваться как закон природы, общества. Появилось новое разделение свободы на позитивную и негативную.
Можно так же выделить и следующие аспекты проблемы свободы:
1. Внутренняя свобода – духовная, связанная со своим Я.
2. Внешняя свобода – свобода действия.
3. Гражданская свобода – это свобода, не ограничивающая свободу другого.
4. Духовная свобода – власть человека на своими эгоизмом, греховными чувствами. [5, c.9]
Существуют так же и регуляторы свободы:
1. Свобода других людей
2. Государство
3. Культура
4. Воспитание
5. Природа
6. Закон
Таким образом можно сказать, что проблема свободы остается и по сей день. Разные эпохи наполняют понятие свободы своим смыслом.
Глава 2. Понятия «волюнтаризм» и «фатализм»
В целом можно выделить, три основных трактовки свободы.
1. Фаталистический
2. Субъективно – анархистский
3. Диалектический подходы.
Фаталистический подход к свободе предполагает позицию жесткого детерминизма, то есть представление о том, что все в мире подчинено суровому закону.
Так же свобода являет собой человеческую иллюзию, при которой желаемой выдается за реальное. Мы думаем, что действуем свободно, в то время как каждое наше действие и поступок строго контролируется событиями прошлого, то есть во всяком случае мы даже в таком аспекте не являемся «свободными». Последователи механистического взгляда утверждают: «Абсолютной свободы не существует, все причинно обусловлено!» [3, c 54 – 55]
Второй, волюнтаристский подход, носит скорее нравственный характер. Люди не ограничены никакими запретами.
Третий подход, распространяется как на онтологическую сферу, так и на область человеческого сознания и поведения. Он не требует для людей «абсолютной свободы». Для этого взгляда характерно рассмотрение соотношения свободы и необходимости. [4, c. 55-57]
Диалектический подход имеет две основные трактовки:
• Спинозианскогегелевскую;
• Марксистко – сартровскую;
Для спинозианско – гегелевского прочтения характерна идея «свобода – это познанная необходимость». С точки зрения Спинозы миром также управляет необходимость.Тот, кто впадает в аффект – не свободен. Марксистско – сартровский подход прямо противостоит спинозианско-гегелевскому. В нем сохраняется главная мысль о том, что уклониться от необходимости невозможно. «Свобода есть выбор, совершенный в рамках необходимости». [4, c. 56 – 57]
Таким образом волюнтаризм характеризуется положением в основу миропонимания процессов воли, которые могут противопоставляться разуму и объективным законам природы и общества. А фатализм, рассматривается как философская концепция о существовании предопределенности высшей волей.
Глава 3. Свобода в философии Бердяева
Философия Бердяева носит персоналистический характер. «В особенности же Бердяев интересуется проблемами личности... она не часть общества, напротив, общество - только часть или аспект личности. Личность - не часть космоса, напротив, космос - часть человеческой личности», - отмечал Н. Лосский.
Воля – наверное, одна из главных мыслей Бердяева, которая во всех его творениях развертывается с большой страстью и с настоящей чистосердечностью. Основополагающее чутье Бердяева это – чутье воли. Основной идеей бердяевской философии считаются воля и творчество.
Воля обуславливает царство духа. Дух есть воля. В духе всецело ориентируется внутри. И потребность нативного мира для духа всего-навсего отображение его естественных метаморфизмов. Церковная патетика свободы — это патетика душевности, религиозности. Обзавестись истинной свободой означает вступить в духовный мир. Воля означает волю духа, и эфемерно, неосуществимо выискивание свободы только лишь в мире нативном. Правила свободы и правила природы противопоставлены между собой. И самые мудрые философы понимали отличие данных двух понятий. Природа постоянно понимает под собой дифферентизм. В естественном мире, в естественном индивиде, в естественной душе так же тяжело отыскать волю, равно как и бессмертность. Свободу необходимо заметить и представить в духовной бытие, ее невозможно подкрепить доводами и исключить из природы вещей. Каждая перестройка свободы есть ее уничтожение.
Двойственность в ее абстрактном понятии — это Господь и свобода. Свобода приятна Господу, но вместе с тем она — никак не от Господа. Имеется «основная», «несовершенная» свобода, над которой Господь не властвует. Та же самая свобода, преступая «священную иерархию бытия», зарождает зло. Трансцендентная, «погруженная во тьму» свобода преобращается священной любовью, жертвой Христа «внутри», «в отсутствии давления над ней», «не отклоняя мира свободы». Богочеловеческие взаимоотношения прочно соединены с вопросом свободы: человеческая воля включает в себя безусловную важность, судьба свободы в летописи — это не только человеческая, но и священная катастрофа. Удел «свободного человека» во времени и сказаниях трагичен.
Предмет свободы, как считает Бердяев, самый важный в христианской философии.
Храм возделывает из человека гения, владельца Духа. Только христианской философии по силам урегулировать споры, только ей посильны проблемы воли и злобы.
Религия испокон веков была освобождением и спасением, лишь в этом ее назначение, и все, что объединяет себя с религией, в ней отыскивает пропитания, все это находит отрешение и избавление. Другая, не отпускающая религия – вранье и заблуждение.
Проникая в естество познания и веры, мы предварительно должны установить большое психологичное отличие среди этих двух положений. Психологический антагонизм познания и веры заметен даже для человека, не расположенного к философской критике. Познание – по принуждению, вера – вольна. [1. с.49-53].
Разбирая взаимосвязь познания и веры, Бердяев пришел к умозаключению, что познанию и вере следует находиться неразлучно, не устраняя один другого.
Бердяев воспевает волю, как главный подарок - однако, не неба; воля как-никак не создана - но все-таки, как подарок, и в любом применении силы воображает покушение на неприкосновенные права индивида.
Философия свободы у Бердяева включает в себя некоторую загадочную религиозную особенность. Тем временем, сам Бердяев, невзирая на то, что он постоянно рассуждает о воле и ему противны от всей души любые принуждения, не видит возможным существовать без словосочетания "ты обязан". Он говорит: "творческое напряжение есть нравственный императив и притом во всех сферах жизни". Либо: "человек всегда должен поступать индивидуально и индивидуально разрешать нравственную задачу". «Человек обязан быть дерзновенным, дерзновением воли стяжает он благодатные дары Духа. Когда он будет не один, когда Дух будет жить в нем, тогда отпадет человечески самолюбивый и суетный вопрос о размерах дарований. Человек имеет не право, а обязанность быть глашатаем высшей полноты истины, т.е. говорить он прежде всего должен что-то, а не только о чем-то. Дерзновение же дается лишь верой». Выходит, что у Бердяева настоящая воля соответствует священной потребности.
Анализируя свободу со стороны общества, Бердяев не мог поверить тому, будто большевики сотворят из России свободомыслящее государство. Он писал: "Это и есть самая неосуществимая из утопий. В русской революции утопистами были кадеты, большевики же были реалистами. Не утопичны ли, не бессмысленны ли были мечты, что Россию вдруг можно превратить в правовое демократическое государство, что русский народ можно гуманными речами заставить признать права и свободы человека и гражданина, что можно либеральными мерами искоренить инстинкты насилия управителей и управляемых?"
Произошедший в России переворот Бердяев сравнивал с собственной идеологической контрреволюцией, коей, как он полагал, следует быть ориентированной к творению новой жизни, в которой прошедшее и грядущее объединяются в бесконечном, она была ориентирована и наперекор любому ответу. Он полагал, будто переворот убил в России любую свободу, и поэтому контрреволюция в России обязана играть роль эмансипационного движения, обязана обеспечить свободу, свободу жить, думать, передвигаться, оставаться в своем доме, продолжать интеллектуальное существование. В этом заключается противоречие, которое придется осмыслить.
Однако Бердяев осознавал, что этот вопрос не разрешим с помощью войны, это – перво-наперво абстрактный вопрос. Бердяев рассуждал, что "нельзя исключительно военным путем освободить Россию и русский народ от большевиков как шайки разбойников, которая держит его связанным. Это - внешнее и поверхностное восприятие. Русский народ в огромной массе своей терпеть не может большевиков". Это утверждение подтвердилось только практически спустя век. [1]
